Блоги /
Ошибки Шекспира: как известный драматург исказил историю
Максим Князев
10 Июля
Трилогия пьес Уильяма Шекспира о Генрихе VI не пользуется широкой известностью среди читателей, режиссеров и зрителей. Особенно низко стоит первая часть этой трилогии, которая считается самым неудачным произведением в творчестве английского драматурга. Некоторые исследователи шекспироведы даже предполагают, что автором этой части мог быть кто-то иной.
Тем не менее, «Генрих VI» представляет собой крайне любопытное явление, в котором запечатлены разнообразные литературные ошибки: от намеренного искажения фактов до простых исторических неточностей или случайных авторских оговорок.
Именно об этом я сейчас вам и расскажу.
1. Забыл о заслугах Жанны д’Арк
В первой части драмы «Генрих VI» действие разворачивается в 1422 году, когда Столетняя война подходит к своему завершению, но это лишь устрашает. В то же время король Англии Генрих V, отец главного героя пьесы, умирает, что становится главным поворотом сюжета. По ходу действия гонцы приносят печальные известия английским знатным до того, как тело короля будет погребено:
«Привет мой вам, достойнейшие лорды!
Из Франции принес я злые вести:
Потери, неудачи, пораженья.
Шампань, Гюйенну, Реймс и Орлеан,
Жизор, Париж, Пуатье мы потеряли».
Один известный писатель-фантаст заметил, что Уильям Шекспир свободно манипулировал датами в своих исторических пьесах, чтобы создать более яркий драматический эффект. Однако даже на фоне такого подхода к историческому материалу уровень «фактологического беспорядка», который присутствует в трилогии о Генрихе VI, превосходит все другие произведения английского драматурга.
«На самом деле осаду Орлеана французам удалось прорвать только в 1429 году, когда дело взяла в свои руки Орлеанская девственница Жанна д’Арк, то есть через 7 лет после смерти короля Генриха, а Париж англичане удерживали аж до 1437 года». (Цитата из книги «Генрих Шестой глазами Шекспира», Александра Маринина).
2. Присвоил англичанам Орлеан
Не будем отходить далеко от первого акта первой части драматической трилогии и рассмотрим самое начало. Кроме информации о потерях, посланники донесли весть о трагической участи Джона Толбота, известного английского военачальника.
«В сраженье Толбот был разбит.
Осаду сняв, ушел от Орлеана.
Шесть тысяч войска он имел, не больше,
Когда французов двадцать с лишним тысяч
Напали, быстро окружив его.
Своим мечом творил отважный Толбот
Такие чудеса, что не расскажешь -
В ад сотни душ послал».
По версии автора, англичане в этом сражении непременно оказались бы победителями, если бы только не два непредвиденных события: измена сэра Джона Фастолфа (который, по сути, лишь стремился спасти жизни своих солдат и не поддержал рискованный план Толбота) и покушение на Толбота со стороны некоего «валлонца»:
«Врагами были мы окружены.
Валлонец подлый, угождая Карлу,
Направил в спину Толбота копье, -
Пронзил того, кому еще не смели
Все силы Франции взглянуть в глаза».
Также здесь была и небольшая оплошность драматурга:
«Валлонцы — жители франкоговорящей части Бельгии; в описываемый период эта территория принадлежала Бургундии, которая, как известно, не дружила с королем Франции и не поддерживала его. Так что если валлонец воевал за французского короля, то делал это либо из корысти, либо по глупости, в общем, „подлый“ он».
В продолжение произведения Шекспир прямо присвоил Орлеан англичанам. Ирония заключается в том, что драматург запамятовал, как несколько строк назад прямо описал снятие осады Толботом:
«Спешите же: в осаде Орлеан;
Устало и ослабло наше войско;
Граф Солсбери о подкрепленье просит:
Едва он сдерживает бунт в войсках;
Их горсть, а полчищам дают отпор».
3. Потерял графа Уорика
И снова задержимся ненадолго в том самом эпизоде и обратим внимание на предшествующее ему замечание Шекспира: «Вносят на парадном траурном ложе тело короля Генриха V. Его окружают герцоги Бедфорд, Глостер и Эксетер, граф Уорик, епископ Уинчестерский, герольды и другие».
Причины присутствия герольдов и других служителей на похоронах короля очевидны — это важное событие, требующее участия большого числа людей для создания атмосферы траура и памяти, скорбящая над гробом куча людей. Почему Уильям Шекспир не выделил среди них гонцов, которые заливали длинные монологи, не совсем ясно, но есть предположение, что это можно списать на нехватку упоминаний и отнести таких персонажей к общей массе. Тем не менее, для читателей остается большой загадкой тот факт, что несчастный персонаж Уорик, который имел значительное влияние при дворе, не произнес ни слова до конца этой сцены.
«На самом деле граф Уорик — фигура реальная, он верно служил покойному Генриху Пятому и после смерти короля был воспитателем и наставником малолетнего Генриха Шестого, все так, но в сцене-то он зачем? Просто постоять и помолчать? Или кто-то наспех выдрал ненужные фрагменты из текста сцены, а ремарку исправить забыл? Вот и начинают зарождаться сомнения...» (также цитата из книги «Генрих Шестой глазами Шекспира» Александры Марининой)
4. Заставил французов славить англичан и самолично короновал Карла
Понимание преимущества врага считается благородным поступком, и в драматургии XVI века это достаточно распространено. Однако в творчестве Шекспира, похоже, это приняло чрезмерные масштабы. В сцене разговора между дофином Карлом, герцогом Алансонским и Рене Анжуйским (которым, между прочим, едва исполнилось тринадцать лет в 1422 году), персонажи сначала издеваются над англичанами, но затем, после короткого столкновения за кулисами, удивляются их боевой храбрости и отточенным навыкам:
«Историк Фруассар нам сообщает, что Англия Роландов, Оливье при Эдуарде Третьем порождала. Теперь мы убедились: это правда. Как на подбор, Самсонов, Голиафов шлет против нас — один десятка стоит! Мерзавцы тощие! Кто б мог подумать, что в них такая дерзость и отвага?»
Солсбери, который лишь несколько строк назад был полон досады и разочарования и весь изошелся желчью, теперь описывается как «отчаянный рыцарь», а остальные лорды представлены автором как «голодные львы». Весьма похвальное сравнение, не правда ли?
Персонажи вроде как сетуют, что, мол, не ожидали такого, и кто бы мог подумать... Но на самом деле устами французов Шекспир поет дифирамбы своим соотечественникам.
Во всей пьесе преобладает большое количество ляпов, и этот эпизод не стал исключением, более того, в представленном акте есть еще один важный и странный ляп. Прямо в начале «Генриха VI» один из посланников вещает, что Карл VII, который на тот момент был лишь возможным королем, уже досрочно и непредвиденно коронован в Реймском соборе. Если верить преданиям, именно Жанна д’Арк подняла его самооценку, помогла ему обрести веру в себя и убедила, что дофин, ранее считавшийся незаконнорожденным, имеет право на престол. В течение всей пьесы Карл называется не королем, а дофином. Может ли быть, что Шекспир внезапно забыл о том решающем моменте, о котором упоминал лишь несколько строк ранее?
5. Польстил правящей королеве
В третьей сцене Шекспир снова ненамеренно (очевидно, по рассеянности) «повышает» своего персонажа. Во время ругани между епископом Винчестерским и герцогом Глостером последний несколько раз обращает внимание на кардинальские красные одежды противника:
«Я не убью тебя, но прогоню.
В твоей одежде красной, как в пеленках,
Я унесу тебя отсюда прочь.
За бороду я оттреплю тебя!
Я шляпу кардинальскую топчу,
На папу и на церковь не взирая,
Тебя таскать за шиворот я стану».
Вообще в произведении этот персонаж станет кардиналом много позже, в сценических указаниях он все еще остается как епископ. Но это, почему-то, не сбивает с толку Шекспира. Кстати, даже герцог Глостер, официально представлявший верховную власть, не стесняется высказывать оскорбительные и даже детские реплики в адрес своего соперника, который является духовным лицом! Тем не менее, есть оправдание и для Глостера, и для Шекспира:
«Не станем забывать, что пьеса писалась во времена королевы Елизаветы, убежденной протестантки, так что нет ничего сверхудивительного в том, что „положительный“ персонаж уже заранее, за полтора века до ее правления, ставит под сомнение полномочия Папы и представителей католицизма. Прогибаться под власть писатели научились задолго до нашего времени» (пишет Александра Маринина в своей книге «Генрих Шестой глазами Шекспира)
Тем не менее, «Генрих VI» представляет собой крайне любопытное явление, в котором запечатлены разнообразные литературные ошибки: от намеренного искажения фактов до простых исторических неточностей или случайных авторских оговорок.
Именно об этом я сейчас вам и расскажу.
1. Забыл о заслугах Жанны д’Арк
В первой части драмы «Генрих VI» действие разворачивается в 1422 году, когда Столетняя война подходит к своему завершению, но это лишь устрашает. В то же время король Англии Генрих V, отец главного героя пьесы, умирает, что становится главным поворотом сюжета. По ходу действия гонцы приносят печальные известия английским знатным до того, как тело короля будет погребено:
«Привет мой вам, достойнейшие лорды!
Из Франции принес я злые вести:
Потери, неудачи, пораженья.
Шампань, Гюйенну, Реймс и Орлеан,
Жизор, Париж, Пуатье мы потеряли».
Один известный писатель-фантаст заметил, что Уильям Шекспир свободно манипулировал датами в своих исторических пьесах, чтобы создать более яркий драматический эффект. Однако даже на фоне такого подхода к историческому материалу уровень «фактологического беспорядка», который присутствует в трилогии о Генрихе VI, превосходит все другие произведения английского драматурга.
«На самом деле осаду Орлеана французам удалось прорвать только в 1429 году, когда дело взяла в свои руки Орлеанская девственница Жанна д’Арк, то есть через 7 лет после смерти короля Генриха, а Париж англичане удерживали аж до 1437 года». (Цитата из книги «Генрих Шестой глазами Шекспира», Александра Маринина).
2. Присвоил англичанам Орлеан
Не будем отходить далеко от первого акта первой части драматической трилогии и рассмотрим самое начало. Кроме информации о потерях, посланники донесли весть о трагической участи Джона Толбота, известного английского военачальника.
«В сраженье Толбот был разбит.
Осаду сняв, ушел от Орлеана.
Шесть тысяч войска он имел, не больше,
Когда французов двадцать с лишним тысяч
Напали, быстро окружив его.
Своим мечом творил отважный Толбот
Такие чудеса, что не расскажешь -
В ад сотни душ послал».
По версии автора, англичане в этом сражении непременно оказались бы победителями, если бы только не два непредвиденных события: измена сэра Джона Фастолфа (который, по сути, лишь стремился спасти жизни своих солдат и не поддержал рискованный план Толбота) и покушение на Толбота со стороны некоего «валлонца»:
«Врагами были мы окружены.
Валлонец подлый, угождая Карлу,
Направил в спину Толбота копье, -
Пронзил того, кому еще не смели
Все силы Франции взглянуть в глаза».
Также здесь была и небольшая оплошность драматурга:
«Валлонцы — жители франкоговорящей части Бельгии; в описываемый период эта территория принадлежала Бургундии, которая, как известно, не дружила с королем Франции и не поддерживала его. Так что если валлонец воевал за французского короля, то делал это либо из корысти, либо по глупости, в общем, „подлый“ он».
В продолжение произведения Шекспир прямо присвоил Орлеан англичанам. Ирония заключается в том, что драматург запамятовал, как несколько строк назад прямо описал снятие осады Толботом:
«Спешите же: в осаде Орлеан;
Устало и ослабло наше войско;
Граф Солсбери о подкрепленье просит:
Едва он сдерживает бунт в войсках;
Их горсть, а полчищам дают отпор».
3. Потерял графа Уорика
И снова задержимся ненадолго в том самом эпизоде и обратим внимание на предшествующее ему замечание Шекспира: «Вносят на парадном траурном ложе тело короля Генриха V. Его окружают герцоги Бедфорд, Глостер и Эксетер, граф Уорик, епископ Уинчестерский, герольды и другие».
Причины присутствия герольдов и других служителей на похоронах короля очевидны — это важное событие, требующее участия большого числа людей для создания атмосферы траура и памяти, скорбящая над гробом куча людей. Почему Уильям Шекспир не выделил среди них гонцов, которые заливали длинные монологи, не совсем ясно, но есть предположение, что это можно списать на нехватку упоминаний и отнести таких персонажей к общей массе. Тем не менее, для читателей остается большой загадкой тот факт, что несчастный персонаж Уорик, который имел значительное влияние при дворе, не произнес ни слова до конца этой сцены.
«На самом деле граф Уорик — фигура реальная, он верно служил покойному Генриху Пятому и после смерти короля был воспитателем и наставником малолетнего Генриха Шестого, все так, но в сцене-то он зачем? Просто постоять и помолчать? Или кто-то наспех выдрал ненужные фрагменты из текста сцены, а ремарку исправить забыл? Вот и начинают зарождаться сомнения...» (также цитата из книги «Генрих Шестой глазами Шекспира» Александры Марининой)
4. Заставил французов славить англичан и самолично короновал Карла
Понимание преимущества врага считается благородным поступком, и в драматургии XVI века это достаточно распространено. Однако в творчестве Шекспира, похоже, это приняло чрезмерные масштабы. В сцене разговора между дофином Карлом, герцогом Алансонским и Рене Анжуйским (которым, между прочим, едва исполнилось тринадцать лет в 1422 году), персонажи сначала издеваются над англичанами, но затем, после короткого столкновения за кулисами, удивляются их боевой храбрости и отточенным навыкам:
«Историк Фруассар нам сообщает, что Англия Роландов, Оливье при Эдуарде Третьем порождала. Теперь мы убедились: это правда. Как на подбор, Самсонов, Голиафов шлет против нас — один десятка стоит! Мерзавцы тощие! Кто б мог подумать, что в них такая дерзость и отвага?»
Солсбери, который лишь несколько строк назад был полон досады и разочарования и весь изошелся желчью, теперь описывается как «отчаянный рыцарь», а остальные лорды представлены автором как «голодные львы». Весьма похвальное сравнение, не правда ли?
Персонажи вроде как сетуют, что, мол, не ожидали такого, и кто бы мог подумать... Но на самом деле устами французов Шекспир поет дифирамбы своим соотечественникам.
Во всей пьесе преобладает большое количество ляпов, и этот эпизод не стал исключением, более того, в представленном акте есть еще один важный и странный ляп. Прямо в начале «Генриха VI» один из посланников вещает, что Карл VII, который на тот момент был лишь возможным королем, уже досрочно и непредвиденно коронован в Реймском соборе. Если верить преданиям, именно Жанна д’Арк подняла его самооценку, помогла ему обрести веру в себя и убедила, что дофин, ранее считавшийся незаконнорожденным, имеет право на престол. В течение всей пьесы Карл называется не королем, а дофином. Может ли быть, что Шекспир внезапно забыл о том решающем моменте, о котором упоминал лишь несколько строк ранее?
5. Польстил правящей королеве
В третьей сцене Шекспир снова ненамеренно (очевидно, по рассеянности) «повышает» своего персонажа. Во время ругани между епископом Винчестерским и герцогом Глостером последний несколько раз обращает внимание на кардинальские красные одежды противника:
«Я не убью тебя, но прогоню.
В твоей одежде красной, как в пеленках,
Я унесу тебя отсюда прочь.
За бороду я оттреплю тебя!
Я шляпу кардинальскую топчу,
На папу и на церковь не взирая,
Тебя таскать за шиворот я стану».
Вообще в произведении этот персонаж станет кардиналом много позже, в сценических указаниях он все еще остается как епископ. Но это, почему-то, не сбивает с толку Шекспира. Кстати, даже герцог Глостер, официально представлявший верховную власть, не стесняется высказывать оскорбительные и даже детские реплики в адрес своего соперника, который является духовным лицом! Тем не менее, есть оправдание и для Глостера, и для Шекспира:
«Не станем забывать, что пьеса писалась во времена королевы Елизаветы, убежденной протестантки, так что нет ничего сверхудивительного в том, что „положительный“ персонаж уже заранее, за полтора века до ее правления, ставит под сомнение полномочия Папы и представителей католицизма. Прогибаться под власть писатели научились задолго до нашего времени» (пишет Александра Маринина в своей книге «Генрих Шестой глазами Шекспира)
Поделиться в:
1 комментарий
Семён Селионов
10 Июля
интересно