Daria_S пишет:
Молодому чиновнику Ивану Александровичу Хлестакову в очередной раз наскучил Петербург.
Все в нем начало казаться ему каким-то странным и до ужаса пошлым – театры со своими спектаклями, повторяющимися из года в год, светские приемы, балы и танцы, где перед ним мелькали одни и те же лица…
“Нет, это невозможно терпеть!” – думал Хлестаков, стоя одним прекрасным вечером перед зеркалом в своих покоях. – “Нужно переменить обстановку, но как? Провинциальные городки… О них я и думать не смею после того, что произошло в том странном городишке… Как его там? Ах, и вспомнить уже не способен! Быть может, отправиться в Москву? Но что может заинтересовать меня в Москве, если там все так же, как в Петербурге?.. ”
Его ход мыслей прервало негромкое покашливание. Хлестаков обернулся с испуганным видом – он никого не ждал и не приглашал к себе, но стоило ему узнать человека, стоявшего в дверях, как его выражение лица вмиг стало спокойным.
– А-а, Осип… Чего пугаешь, дурак? Неужто тебе не известно, что время позднее, барин отдыхать изволит?
– Известно-с, – кивнул лакей. – Не хотел обидеть, только вот нашлась у вас в доме одна безделушка...
– Безделушка? – удивился Иван Алексеевич. – Право, у меня много различных вещей. Не понимаю, что в этом может быть важного.
Тогда Осип достал что-то из кармана своего потертого сюртука. Барин прищурил глаза, чтобы разглядеть в тусклом свете свечей небольшие карманные часы – такие, с какими частенько ходили щеголи Петербурга за исключением самого Хлестакова. Ему казалось, что тратить деньги на покупку такой вещицы, даже если денег в достатке – бессмысленно.
– Я такого у себя не держу, – произнес мелкий чиновник недоумевающе.
– Знаю, что не держите. А к вам попало-с.
– Так ты что же, считаешь, будто я какой-нибудь вор?
– Да вы что, сударь, разве я такое сказал? – обиделся Осип. – Я просто вам принес, чтобы вы посмотрели – вдруг вспомяните, кто мог у вас такое оставить.
В голову Хлестакова не приходило никаких вариантов. Издалека часы не были похожи на что-то, что он видел раньше – чудные они были, со странной гравировкой то ли птицы, то ли какого другого животного, но выглядели достойно.
– Ладно уж, дай сюда, – Иван Алексеевич подошел к лакею и тот покорно положил часы в его ладони. – Придумаю, что с ними сделать.
Осип кивнул головой и ушел. Хлестаков хотел было сказать, что приличному лакею не помешало бы попрощаться с барином, но решил промолчать – уж слишком интересно было, что это за часы такие попали в его дом. Он запер дверь, сел на кровать и начал разглядывать необычную вещицу. Откуда она взялась? Ведь молодой чиновник никого к себе не приглашал уже пару недель – куда приятнее было ходить на приемы, чем их устраивать. Если бы ему подарили такие необычные часы, он бы непременно запомнил и подарок, и дарителя. Интересно, работают ли они вообще?.. Хлестаков нажал на кнопку, чтобы открыть крышку…
В ту же секунду все вокруг него переменилось. Громкие звуки атаковали слух, все вокруг окрасилось в яркие краски… Он оказался где-то, где никогда не был раньше.
Осмотреться как следует Иван Алексеевич не успел – его оглушил неприятный звон, донесшийся откуда-то спереди. Он опустил глаза, чтобы определить источник звука, но вместо него увидел крайне странную вещь. Перед ним находилась карета, окрашенная в черный цвет, с табличкой наверху – по крайней мере, он мог предположить, что это была карета, потому что внутри нее сидел человек и управлял… чем-то? Никаких лошадей рядом не было, но была непонятная выпирающая вперед часть – возможно, лошади находились внутри?
Прежде чем Хлестаков мог задуматься о том, какой крохотной должна была быть лошадь, чтобы поместиться в подобную коробку, человек внутри сделал движение рукой, и неприятный звон повторился. Иван Алексеевич поморщился, а человек вдруг высунулся из окна, находившегося сбоку, и что-то прокричал. Что именно, молодой чиновник не понял, но его лицо не выглядело радостным. Хлестаков посмотрел влево, потом вправо, и осознал, что все пространство рядом с ним было наполнено такими же каретами, одна другой страннее.
Вдруг кто-то схватил его за рукав – мужчина испугался и попытался вырваться, но не удалось. Его потащили куда-то сквозь кареты, пока, наконец, он не оказался вдали от них. Тогда испуганный чиновник снова попытался освободиться, не ожидая, что у него что-то получится – и рухнул вниз. Видимо, тот, кто держал его, успел ослабить хватку. Подняв голову, Хлестаков увидел перед собой молодого человека в черной высокой шапке и черной одежде – Иван Алексеевич решил, что это, должно быть, чей-то лакей решил помочь чужому барину. Хлестаков хотел его поблагодарить, но молодой человек заговорил первым – и чиновник понял, что он разговаривает на чужом языке. Только теперь Ивану Алексеевичу стало заметно, что его окружение выглядело крайне непривычно – здания вокруг не были похожи на роскошные дома Петербурга, а люди, проходившие мимо, напоминали, скорее, очень странных крепостных, чем людей из высшего общества…
– Где я нахожусь? – поинтересовался Хлестаков, когда его собеседник замолчал.
Глаза молодого человека вдруг расширились. Он снова произнес что-то на своем языке.
– Я тебя не понимаю, – помотал головой молодой чиновник, пытаясь понять, был ли чужой язык ему знаком.
“Нет, это не может быть французский, – подумал он, – Английский? Право, я ведь в нем совсем не разбираюсь… Уж проще найти кого-то, кто будет говорить на моем языке.”
– Твой барин говорит по-русски?
– Russki? – повторил человек перед ним.
Хлестаков кивнул. Молодой человек на мгновение задумался, потом его выражение лица прояснилось, он схватил чиновника за руку и опять куда-то потащил: скорее всего, к своему барину. Иван Алексеевич мысленно возмутился – какие, оказывается, заморские слуги грубые и неотесанные! Вот уж будет ему что рассказать, когда он вернется домой…
А как ему возвратиться домой? Хлестаков глядел на проносящиеся мимо вывески, на людей, смотревших на него удивленными взглядами и пытался понять, как все это произошло. Он ведь только что находился в своих покоях, как вдруг оказался здесь! Последнее, что он помнил – это как взял в руки часы… В это мгновение он ощутил в своей свободной руке холод металла – часы все еще были при нем! Когда лакей отведет его к своему хозяину, можно будет попробовать открыть их еще раз, но пока, на улицах неизвестной страны, это не представлялось возможным.
Слуга привел Хлестакова в необычное место – множество таких же лакеев в черном сновало вокруг с какими-то бумагами, выкрикивая слова на непонятном языке, и чиновник невольно подивился такому количеству работников. На одежде одного из них он заметил знакомое слово “police”, вот только вспомнить, что оно означало, ему не удавалось никак. Лакей, который привел его сюда, отвел его в какую-то комнату – несомненно, предназначавшуюся для важных особ – и что-то сказал, прежде чем уйти, закрыв дверь.
Хлестаков сел на стул в центре комнаты, положил руки на стол и, убедившись, что его не собираются больше тревожить, занялся часами. Нажав на кнопку, он с ужасом осознал, что она не поддается – крышка застряла и не хотела отодвигаться ни в какую. В попытке поддеть ее Хлестаков провел полчаса. В конце концов, ему это надоело. Часовых дел мастером он себя не считал, а что будет, если сломать часы окончательно, узнавать не хотелось. Тогда он переключился на другую мысль – откуда ему было знакомо то странное слово на одежде слуги?
Вдруг его осенило – “police” выглядело так же, как русское “полиция”! Хлестаков похолодел – тот, кого он принял за лакея, на самом деле был полицейским! Но что молодой чиновник мог нарушить? Он ведь даже не понял, как оказался посреди той странной улицы! Если сказать, что во всем виноваты часы, его просто засмеют! Денег с собой у него не было – чем прикажете откупиться, часами, что ли? Вдруг дверь перед ним открылась. Хлестаков чуть было не свалился на пол от испуга – должно быть, за ним наконец-то пришли.
– Заберите часы! У меня ничего нет больше! – закричал он, протягивая вещь вперед.
– Сэр, вы в порядке? – произнес спокойный женский голос на чистом русском языке.
В дверном проеме стояла женщина, одетая, как показалась Хлестакову, по-мужски: она носила брюки и пиджак, причем достаточно скромные, но даже это не так сильно удивило чиновника, как то, что она говорила по-русски. Он должен был ее убедить!
– Если я виноват, я, право, заплачу! Мне пришлют деньги…
– Вы, наверное, не так поняли… Вас никто ни в чем не обвиняет.
Хлестаков недоуменно взглянул на странную особу.
– Тогда как прикажете все это понимать?
– Видите ли, – женщина села на стул с противоположной стороны. – Мы уже давно пытаемся с вами связаться, но все безуспешно. Мы все перепробовали, даже наткнулись на самозванцев, но продолжали верить, что все-таки вас найдем.
Выражение лица Хлестакова не изменилось. Женщина вздохнула, поставила на стол сумку, которую мужчина не заметил до сих пор, и принялась искать что-то внутри. Наконец она протянула ему газетную вырезку. Первым, что заметил Хлестаков, приняв ее из чужих рук, была очень выразительная маленькая картина, на которой были изображены… часы. Его часы. Те самые часы, которые некоторое время назад отдал ему Осип.
– Что это значит?
– Простите, вам, наверное, тяжело читать по-английски. Я объясню. Мы получили ориентировку, что в нашу страну прибыл русский потомок древнего британского знатного рода. Вас должны были встретить в аэропорту, но так и не дождались. Основной вашей приметой являлись ваши фамильные часы – те самые, которые вы держите в руках. В наши руки попадало много подделок от самых разных людей, но ваши – их точная копия, следовательно, вы и есть тот, кого мы так долго искали. К сожалению, нам не удалось обнаружить вас раньше, приносим извинения за причиненные неудобства.
Хлестаков глядел на женщину и не мог поверить своим ушам. Кто бы мог подумать, что эта вещица будет обладать такой значимостью? Значит, его считают потомком знатного рода… Что ж, это – гораздо лучше, чем считаться простым ревизором. Да и денег из этого можно было бы получить немало… Хлестаков задумался.
– Что ж… Я вижу, вы женщина благородная, обманывать не станете. Да, я потомок того самого рода. Могу доказать.
Чиновник снова попытался нажать на кнопку, которая должна была открыть крышку часов – он понимал, что она, скорее всего, не откроется, но так его слова будут более правдоподобны…
И вдруг звуки полицейского участка затихли, а женщина пропала из виду. Яркие цвета сменились желтоватым светом свечи, зажженной в комнате Хлестакова. В глазах у чиновника зарябило, и он, потеряв равновесие, упал назад, чувствуя, как соприкасается спиной с холодным, твердым полом.
– Барин, вы чего? – донесся откуда-то голос Осипа, уже поднимавшегося по лестнице, чтобы помочь хозяину.
Молодой чиновник Иван Алексеевич Хлестаков осознал, что упустил самую выгодную возможность в своей жизни и раздраженно вздохнул. Кнопка часов, лежавших в его руке, не поддавалась.
Все в нем начало казаться ему каким-то странным и до ужаса пошлым – театры со своими спектаклями, повторяющимися из года в год, светские приемы, балы и танцы, где перед ним мелькали одни и те же лица…
“Нет, это невозможно терпеть!” – думал Хлестаков, стоя одним прекрасным вечером перед зеркалом в своих покоях. – “Нужно переменить обстановку, но как? Провинциальные городки… О них я и думать не смею после того, что произошло в том странном городишке… Как его там? Ах, и вспомнить уже не способен! Быть может, отправиться в Москву? Но что может заинтересовать меня в Москве, если там все так же, как в Петербурге?.. ”
Его ход мыслей прервало негромкое покашливание. Хлестаков обернулся с испуганным видом – он никого не ждал и не приглашал к себе, но стоило ему узнать человека, стоявшего в дверях, как его выражение лица вмиг стало спокойным.
– А-а, Осип… Чего пугаешь, дурак? Неужто тебе не известно, что время позднее, барин отдыхать изволит?
– Известно-с, – кивнул лакей. – Не хотел обидеть, только вот нашлась у вас в доме одна безделушка...
– Безделушка? – удивился Иван Алексеевич. – Право, у меня много различных вещей. Не понимаю, что в этом может быть важного.
Тогда Осип достал что-то из кармана своего потертого сюртука. Барин прищурил глаза, чтобы разглядеть в тусклом свете свечей небольшие карманные часы – такие, с какими частенько ходили щеголи Петербурга за исключением самого Хлестакова. Ему казалось, что тратить деньги на покупку такой вещицы, даже если денег в достатке – бессмысленно.
– Я такого у себя не держу, – произнес мелкий чиновник недоумевающе.
– Знаю, что не держите. А к вам попало-с.
– Так ты что же, считаешь, будто я какой-нибудь вор?
– Да вы что, сударь, разве я такое сказал? – обиделся Осип. – Я просто вам принес, чтобы вы посмотрели – вдруг вспомяните, кто мог у вас такое оставить.
В голову Хлестакова не приходило никаких вариантов. Издалека часы не были похожи на что-то, что он видел раньше – чудные они были, со странной гравировкой то ли птицы, то ли какого другого животного, но выглядели достойно.
– Ладно уж, дай сюда, – Иван Алексеевич подошел к лакею и тот покорно положил часы в его ладони. – Придумаю, что с ними сделать.
Осип кивнул головой и ушел. Хлестаков хотел было сказать, что приличному лакею не помешало бы попрощаться с барином, но решил промолчать – уж слишком интересно было, что это за часы такие попали в его дом. Он запер дверь, сел на кровать и начал разглядывать необычную вещицу. Откуда она взялась? Ведь молодой чиновник никого к себе не приглашал уже пару недель – куда приятнее было ходить на приемы, чем их устраивать. Если бы ему подарили такие необычные часы, он бы непременно запомнил и подарок, и дарителя. Интересно, работают ли они вообще?.. Хлестаков нажал на кнопку, чтобы открыть крышку…
В ту же секунду все вокруг него переменилось. Громкие звуки атаковали слух, все вокруг окрасилось в яркие краски… Он оказался где-то, где никогда не был раньше.
Осмотреться как следует Иван Алексеевич не успел – его оглушил неприятный звон, донесшийся откуда-то спереди. Он опустил глаза, чтобы определить источник звука, но вместо него увидел крайне странную вещь. Перед ним находилась карета, окрашенная в черный цвет, с табличкой наверху – по крайней мере, он мог предположить, что это была карета, потому что внутри нее сидел человек и управлял… чем-то? Никаких лошадей рядом не было, но была непонятная выпирающая вперед часть – возможно, лошади находились внутри?
Прежде чем Хлестаков мог задуматься о том, какой крохотной должна была быть лошадь, чтобы поместиться в подобную коробку, человек внутри сделал движение рукой, и неприятный звон повторился. Иван Алексеевич поморщился, а человек вдруг высунулся из окна, находившегося сбоку, и что-то прокричал. Что именно, молодой чиновник не понял, но его лицо не выглядело радостным. Хлестаков посмотрел влево, потом вправо, и осознал, что все пространство рядом с ним было наполнено такими же каретами, одна другой страннее.
Вдруг кто-то схватил его за рукав – мужчина испугался и попытался вырваться, но не удалось. Его потащили куда-то сквозь кареты, пока, наконец, он не оказался вдали от них. Тогда испуганный чиновник снова попытался освободиться, не ожидая, что у него что-то получится – и рухнул вниз. Видимо, тот, кто держал его, успел ослабить хватку. Подняв голову, Хлестаков увидел перед собой молодого человека в черной высокой шапке и черной одежде – Иван Алексеевич решил, что это, должно быть, чей-то лакей решил помочь чужому барину. Хлестаков хотел его поблагодарить, но молодой человек заговорил первым – и чиновник понял, что он разговаривает на чужом языке. Только теперь Ивану Алексеевичу стало заметно, что его окружение выглядело крайне непривычно – здания вокруг не были похожи на роскошные дома Петербурга, а люди, проходившие мимо, напоминали, скорее, очень странных крепостных, чем людей из высшего общества…
– Где я нахожусь? – поинтересовался Хлестаков, когда его собеседник замолчал.
Глаза молодого человека вдруг расширились. Он снова произнес что-то на своем языке.
– Я тебя не понимаю, – помотал головой молодой чиновник, пытаясь понять, был ли чужой язык ему знаком.
“Нет, это не может быть французский, – подумал он, – Английский? Право, я ведь в нем совсем не разбираюсь… Уж проще найти кого-то, кто будет говорить на моем языке.”
– Твой барин говорит по-русски?
– Russki? – повторил человек перед ним.
Хлестаков кивнул. Молодой человек на мгновение задумался, потом его выражение лица прояснилось, он схватил чиновника за руку и опять куда-то потащил: скорее всего, к своему барину. Иван Алексеевич мысленно возмутился – какие, оказывается, заморские слуги грубые и неотесанные! Вот уж будет ему что рассказать, когда он вернется домой…
А как ему возвратиться домой? Хлестаков глядел на проносящиеся мимо вывески, на людей, смотревших на него удивленными взглядами и пытался понять, как все это произошло. Он ведь только что находился в своих покоях, как вдруг оказался здесь! Последнее, что он помнил – это как взял в руки часы… В это мгновение он ощутил в своей свободной руке холод металла – часы все еще были при нем! Когда лакей отведет его к своему хозяину, можно будет попробовать открыть их еще раз, но пока, на улицах неизвестной страны, это не представлялось возможным.
Слуга привел Хлестакова в необычное место – множество таких же лакеев в черном сновало вокруг с какими-то бумагами, выкрикивая слова на непонятном языке, и чиновник невольно подивился такому количеству работников. На одежде одного из них он заметил знакомое слово “police”, вот только вспомнить, что оно означало, ему не удавалось никак. Лакей, который привел его сюда, отвел его в какую-то комнату – несомненно, предназначавшуюся для важных особ – и что-то сказал, прежде чем уйти, закрыв дверь.
Хлестаков сел на стул в центре комнаты, положил руки на стол и, убедившись, что его не собираются больше тревожить, занялся часами. Нажав на кнопку, он с ужасом осознал, что она не поддается – крышка застряла и не хотела отодвигаться ни в какую. В попытке поддеть ее Хлестаков провел полчаса. В конце концов, ему это надоело. Часовых дел мастером он себя не считал, а что будет, если сломать часы окончательно, узнавать не хотелось. Тогда он переключился на другую мысль – откуда ему было знакомо то странное слово на одежде слуги?
Вдруг его осенило – “police” выглядело так же, как русское “полиция”! Хлестаков похолодел – тот, кого он принял за лакея, на самом деле был полицейским! Но что молодой чиновник мог нарушить? Он ведь даже не понял, как оказался посреди той странной улицы! Если сказать, что во всем виноваты часы, его просто засмеют! Денег с собой у него не было – чем прикажете откупиться, часами, что ли? Вдруг дверь перед ним открылась. Хлестаков чуть было не свалился на пол от испуга – должно быть, за ним наконец-то пришли.
– Заберите часы! У меня ничего нет больше! – закричал он, протягивая вещь вперед.
– Сэр, вы в порядке? – произнес спокойный женский голос на чистом русском языке.
В дверном проеме стояла женщина, одетая, как показалась Хлестакову, по-мужски: она носила брюки и пиджак, причем достаточно скромные, но даже это не так сильно удивило чиновника, как то, что она говорила по-русски. Он должен был ее убедить!
– Если я виноват, я, право, заплачу! Мне пришлют деньги…
– Вы, наверное, не так поняли… Вас никто ни в чем не обвиняет.
Хлестаков недоуменно взглянул на странную особу.
– Тогда как прикажете все это понимать?
– Видите ли, – женщина села на стул с противоположной стороны. – Мы уже давно пытаемся с вами связаться, но все безуспешно. Мы все перепробовали, даже наткнулись на самозванцев, но продолжали верить, что все-таки вас найдем.
Выражение лица Хлестакова не изменилось. Женщина вздохнула, поставила на стол сумку, которую мужчина не заметил до сих пор, и принялась искать что-то внутри. Наконец она протянула ему газетную вырезку. Первым, что заметил Хлестаков, приняв ее из чужих рук, была очень выразительная маленькая картина, на которой были изображены… часы. Его часы. Те самые часы, которые некоторое время назад отдал ему Осип.
– Что это значит?
– Простите, вам, наверное, тяжело читать по-английски. Я объясню. Мы получили ориентировку, что в нашу страну прибыл русский потомок древнего британского знатного рода. Вас должны были встретить в аэропорту, но так и не дождались. Основной вашей приметой являлись ваши фамильные часы – те самые, которые вы держите в руках. В наши руки попадало много подделок от самых разных людей, но ваши – их точная копия, следовательно, вы и есть тот, кого мы так долго искали. К сожалению, нам не удалось обнаружить вас раньше, приносим извинения за причиненные неудобства.
Хлестаков глядел на женщину и не мог поверить своим ушам. Кто бы мог подумать, что эта вещица будет обладать такой значимостью? Значит, его считают потомком знатного рода… Что ж, это – гораздо лучше, чем считаться простым ревизором. Да и денег из этого можно было бы получить немало… Хлестаков задумался.
– Что ж… Я вижу, вы женщина благородная, обманывать не станете. Да, я потомок того самого рода. Могу доказать.
Чиновник снова попытался нажать на кнопку, которая должна была открыть крышку часов – он понимал, что она, скорее всего, не откроется, но так его слова будут более правдоподобны…
И вдруг звуки полицейского участка затихли, а женщина пропала из виду. Яркие цвета сменились желтоватым светом свечи, зажженной в комнате Хлестакова. В глазах у чиновника зарябило, и он, потеряв равновесие, упал назад, чувствуя, как соприкасается спиной с холодным, твердым полом.
– Барин, вы чего? – донесся откуда-то голос Осипа, уже поднимавшегося по лестнице, чтобы помочь хозяину.
Молодой чиновник Иван Алексеевич Хлестаков осознал, что упустил самую выгодную возможность в своей жизни и раздраженно вздохнул. Кнопка часов, лежавших в его руке, не поддавалась.