Мыслью по древу автор предпочитает не растекаться, стиль повествования сдержанный, я бы сказал даже скупой на эпитеты, но не на эмоции. Их описание представлено в полном объёме, что позволяет читателю нырнуть в сюжет, как в теплые воды Атлантического океана.
Знаете, Алексей, наверное, Вас все же по-доброму разозлили мои придирки в личной переписке, потому что, стремясь защитить свой текст от "злобного крытика", Вы написали отличный вариант Пролога. Говорю об этом с полной ответственностью, потому что имею представление о дальнейшем развитии сюжета.
Глава (9-ый фрагмент) частично нивелирует впечатление о героях, сложившееся после прочтения двух предыдущих фрагментов. После них возникло полное отторжение, желание сопереживать пропало напрочь. Если автор добивался, чтобы именно такое чувство появилось у читателя - неприятие на грани рвотного позыва, то это удалось. Начинаешь читать этот фрагмент с изрядной долей настороженности, ожидая новой порции кровавого замеса, но рассуждения автора заставляют по-иному взглянуть на предыдущие части произведения
id:585
Хороший язык, эмоционально яркий. Действительно, погружение создаёт сразу и с такой силой, что реально хочется узнать: а что же там дальше-то будет? По ошибкам/опечаткам - небольшая правка нужна, конечно, но все эти мелкие огрехи читать не мешают, просто пролетают фанеркой над читательским Парижем. В общем, автор, у Вас прибыло на одного читателя.
Алексей Лавров, прочитал фрагмент быстро и легко. Всё действие, чередуясь с диалогами, затягивает. Интересно выстраивается отношение ГГ к его "юниту". Снисходительно и свысока. Мне вот стало интересно: удивит "вселенца" хозяин или нет чем-нибудь? Обязательно буду читать дальше.
id:34908
Начало интересное. Мне понравилось. ГГ конечно слишком уж "суперменист", но видимо это просто закон жанра.))
Жёстко. На 12+ книга точно не тянет. Ну, так и время суровое, в которое попали наши современники, и обстановочка на корабле соответствующая. Я пока, правда не понял, какой век описывается. Может автор просветит на этот счет, или дальше станет ясно?
Мне сложно принять садистские наклонности главного героя. Я понимаю, что во главу угла поставлен тезис "не мы такие - жизнь такая", но если бы в сцене измывательства над офицерами "рулил" Зак, а Неждан наблюдал, это еще хоть как-то можно было оправдать.
Глава (9-ый фрагмент) частично нивелирует впечатление о героях, сложившееся после прочтения двух предыдущих фрагментов. После них возникло полное отторжение, желание сопереживать пропало напрочь. Если автор добивался, чтобы именно такое чувство появилось у читателя - неприятие на грани рвотного позыва, то это удалось. Начинаешь читать этот фрагмент с изрядной долей настороженности, ожидая новой порции кровавого замеса, но рассуждения автора заставляют по-иному взглянуть на предыдущие части произведения.
Знаете, Алексей, наверное, Вас все же по-доброму разозлили мои придирки в личной переписке, потому что, стремясь защитить свой текст от "злобного крытика", Вы написали отличный вариант Пролога. Говорю об этом с полной ответственностью, потому что имею представление о дальнейшем развитии сюжета.
«Попаданцы», наверное, одно из старейших направлений в фантастической литературе, возникшее еще до того, как эту самую литературу стали именовать фантастической. Не буду вдаваться в подробный анализ способов попадания, вселения, подселения и т.д. Об этом и без меня сказано много и обстоятельно. Другое дело, что после вопросов «Кто попал?» и «Куда попал?», логичнее было бы спросить «Зачем попал?», но, чаще всего, авторы избегают ситуаций, когда у читателя может возникнуть подобный вопрос.
В основном, попадают затем, чтобы возникла сюжетная основа, способная увлечь читателя. Как правило, этого достаточно. Вот и изгаляются авторы, как могут, придумывая самые невероятные истории для своих героев. А читателям нравится ассоциировать себя с попаданцами. Еще бы! Они – умные, находчивые, изобретательные, а если еще и соотечественники при этом, то, как говорил дядя Миша Задорнов, «наш народ не победить».
Только наш человек способен в эпоху Петра Первого организовать добычу урана, обогатить его, а потом из двух кастрюль, шелухи от семечек и старого будильника соорудить ядерную бомбу. Герой! Как не сопереживать такому добру молодцу? Вот и сопереживает народ, поглощая в неимоверных количествах pulp fiction, лишь бы там кто-нить, куда-нить, да попал. А потом добился, чего хотел, и показал им всем… либо то, что вы сейчас подумали, либо чью-нибудь мать. Кузьмы, например.
И совсем уж редко кто из героев-попаданцев задается вопросами ответственности перед приютившей его эпохой, перед оказавшимися рядом людьми. Зачем? Они же – декорации, расходный материал, из которого герой воздвигнет памятник самому себе, изобретая и строя на коленке все, что взбредет в голову автору. Разве массового читателя заинтересуют рефлексирующие герои и думающие декорации?
Вероятно, у Алексея Лаврова получилась самая «неправильная» книга о попаданцах, из всего, что мне довелось читать. Дело даже не в том, что автор перенес сознание своих героев в прошлое, не отправив вдогонку посылочку с набором инструментов и 3д-принтером в придачу. Герои «Круиза на корабле дураков» изначально не собирались переворачивать вверх дном мир с помощью современных знаний и технологий. Попытаюсь сформулировать их лозунг так: «Можно ли остаться самим собой, потеряв все, включая собственное тело?»
У многих людей есть хобби, которому они уделяют свой досуг, проживая эти отрезки своей биографии так, как им хочется. Наверное, почти каждый мечтал только этим и заниматься. Это же здорово, когда нет необходимости горбатиться на работе, и ты живешь только тем, что тебе нравится. Не знаю, мечтали ли о таком герои Алексея Лаврова, но свой вечный отпуск они получили, а побочным эффектом стала невозможность вернуться к прежней жизни. Осталось только сплюнуть за борт и спеть «Оne way ticket».
Казалось бы, можно пуститься во все тяжкие, ибо век восемнадцатый не предполагал такого количества моральных запретов, которые характерны для нашего времени. Ух, оторвались бы ребятки, по полной. Они, поначалу и попробовали, но если в нашем мире человека никто не награждал почетным званием «морального урода», то о нем и в восемнадцатом веке такого не скажут. Речь не о «хорошо», или «плохо», ведь, в зависимости от эпохи эти понятия могут сильно отличаться.
Никогда не пытался давать советы писателям по поводу названия их книг. При чтении «Круиза на корабле дураков», в голове сам собой сформировался девиз «второй шанс на всех», довольно точно характеризующий книгу. Провидение, в лице автора, дало возможность героям изменить свою судьбу, и неважно, кто именно получил шанс: безвременно ушедшие из жизни наши современники, или малолетние преступники из восемнадцатого века.
Справедливости ради, должен отметить, что не все удалось Алексею Лаврову. На своеобразно оформленные диалоги неоднократно указывали коллеги по писательскому цеху, в том числе и автор этих строк. Читая, приходилось примерять на себя личину школьного учителя, которому, при взгляде на класс, необходимо держать в голове уйму информации о каждом ученике. Для читателя недостаток сиюминутной информации о персонаже может оказаться критическим.
Подводя итоги, скажу, что получилось произведение, проникнутое атмосферой юношеского максимализма, наполненное глубокими размышлениями о смысле жизни, но с оттенком легкого цинизма. Некоторые сцены жесткого отношения ко второстепенным персонажам, на мой взгляд, излишне натуралистичны, но в этом вопросе я не претендую на звание эксперта.
Кораблик плывет, приключения продолжаются. Попутного ветра автору и его героям.
Мыслью по древу автор предпочитает не растекаться, стиль повествования сдержанный, я бы сказал даже скупой на эпитеты, но не на эмоции. Их описание представлено в полном объёме, что позволяет читателю нырнуть в сюжет, как в теплые воды Атлантического океана.
Знаете, Алексей, наверное, Вас все же по-доброму разозлили мои придирки в личной переписке, потому что, стремясь защитить свой текст от "злобного крытика", Вы написали отличный вариант Пролога. Говорю об этом с полной ответственностью, потому что имею представление о дальнейшем развитии сюжета.
Глава (9-ый фрагмент) частично нивелирует впечатление о героях, сложившееся после прочтения двух предыдущих фрагментов. После них возникло полное отторжение, желание сопереживать пропало напрочь. Если автор добивался, чтобы именно такое чувство появилось у читателя - неприятие на грани рвотного позыва, то это удалось. Начинаешь читать этот фрагмент с изрядной долей настороженности, ожидая новой порции кровавого замеса, но рассуждения автора заставляют по-иному взглянуть на предыдущие части произведения
id:585
Хороший язык, эмоционально яркий. Действительно, погружение создаёт сразу и с такой силой, что реально хочется узнать: а что же там дальше-то будет? По ошибкам/опечаткам - небольшая правка нужна, конечно, но все эти мелкие огрехи читать не мешают, просто пролетают фанеркой над читательским Парижем. В общем, автор, у Вас прибыло на одного читателя.
Алексей Лавров, прочитал фрагмент быстро и легко. Всё действие, чередуясь с диалогами, затягивает. Интересно выстраивается отношение ГГ к его "юниту". Снисходительно и свысока. Мне вот стало интересно: удивит "вселенца" хозяин или нет чем-нибудь? Обязательно буду читать дальше.
id:34908
Начало интересное. Мне понравилось. ГГ конечно слишком уж "суперменист", но видимо это просто закон жанра.))
Жёстко. На 12+ книга точно не тянет. Ну, так и время суровое, в которое попали наши современники, и обстановочка на корабле соответствующая. Я пока, правда не понял, какой век описывается. Может автор просветит на этот счет, или дальше станет ясно?
Мне сложно принять садистские наклонности главного героя. Я понимаю, что во главу угла поставлен тезис "не мы такие - жизнь такая", но если бы в сцене измывательства над офицерами "рулил" Зак, а Неждан наблюдал, это еще хоть как-то можно было оправдать.
Глава (9-ый фрагмент) частично нивелирует впечатление о героях, сложившееся после прочтения двух предыдущих фрагментов. После них возникло полное отторжение, желание сопереживать пропало напрочь. Если автор добивался, чтобы именно такое чувство появилось у читателя - неприятие на грани рвотного позыва, то это удалось. Начинаешь читать этот фрагмент с изрядной долей настороженности, ожидая новой порции кровавого замеса, но рассуждения автора заставляют по-иному взглянуть на предыдущие части произведения.
Знаете, Алексей, наверное, Вас все же по-доброму разозлили мои придирки в личной переписке, потому что, стремясь защитить свой текст от "злобного крытика", Вы написали отличный вариант Пролога. Говорю об этом с полной ответственностью, потому что имею представление о дальнейшем развитии сюжета.
«Попаданцы», наверное, одно из старейших направлений в фантастической литературе, возникшее еще до того, как эту самую литературу стали именовать фантастической. Не буду вдаваться в подробный анализ способов попадания, вселения, подселения и т.д. Об этом и без меня сказано много и обстоятельно. Другое дело, что после вопросов «Кто попал?» и «Куда попал?», логичнее было бы спросить «Зачем попал?», но, чаще всего, авторы избегают ситуаций, когда у читателя может возникнуть подобный вопрос.
В основном, попадают затем, чтобы возникла сюжетная основа, способная увлечь читателя. Как правило, этого достаточно. Вот и изгаляются авторы, как могут, придумывая самые невероятные истории для своих героев. А читателям нравится ассоциировать себя с попаданцами. Еще бы! Они – умные, находчивые, изобретательные, а если еще и соотечественники при этом, то, как говорил дядя Миша Задорнов, «наш народ не победить».
Только наш человек способен в эпоху Петра Первого организовать добычу урана, обогатить его, а потом из двух кастрюль, шелухи от семечек и старого будильника соорудить ядерную бомбу. Герой! Как не сопереживать такому добру молодцу? Вот и сопереживает народ, поглощая в неимоверных количествах pulp fiction, лишь бы там кто-нить, куда-нить, да попал. А потом добился, чего хотел, и показал им всем… либо то, что вы сейчас подумали, либо чью-нибудь мать. Кузьмы, например.
И совсем уж редко кто из героев-попаданцев задается вопросами ответственности перед приютившей его эпохой, перед оказавшимися рядом людьми. Зачем? Они же – декорации, расходный материал, из которого герой воздвигнет памятник самому себе, изобретая и строя на коленке все, что взбредет в голову автору. Разве массового читателя заинтересуют рефлексирующие герои и думающие декорации?
Вероятно, у Алексея Лаврова получилась самая «неправильная» книга о попаданцах, из всего, что мне довелось читать. Дело даже не в том, что автор перенес сознание своих героев в прошлое, не отправив вдогонку посылочку с набором инструментов и 3д-принтером в придачу. Герои «Круиза на корабле дураков» изначально не собирались переворачивать вверх дном мир с помощью современных знаний и технологий. Попытаюсь сформулировать их лозунг так: «Можно ли остаться самим собой, потеряв все, включая собственное тело?»
У многих людей есть хобби, которому они уделяют свой досуг, проживая эти отрезки своей биографии так, как им хочется. Наверное, почти каждый мечтал только этим и заниматься. Это же здорово, когда нет необходимости горбатиться на работе, и ты живешь только тем, что тебе нравится. Не знаю, мечтали ли о таком герои Алексея Лаврова, но свой вечный отпуск они получили, а побочным эффектом стала невозможность вернуться к прежней жизни. Осталось только сплюнуть за борт и спеть «Оne way ticket».
Казалось бы, можно пуститься во все тяжкие, ибо век восемнадцатый не предполагал такого количества моральных запретов, которые характерны для нашего времени. Ух, оторвались бы ребятки, по полной. Они, поначалу и попробовали, но если в нашем мире человека никто не награждал почетным званием «морального урода», то о нем и в восемнадцатом веке такого не скажут. Речь не о «хорошо», или «плохо», ведь, в зависимости от эпохи эти понятия могут сильно отличаться.
Никогда не пытался давать советы писателям по поводу названия их книг. При чтении «Круиза на корабле дураков», в голове сам собой сформировался девиз «второй шанс на всех», довольно точно характеризующий книгу. Провидение, в лице автора, дало возможность героям изменить свою судьбу, и неважно, кто именно получил шанс: безвременно ушедшие из жизни наши современники, или малолетние преступники из восемнадцатого века.
Справедливости ради, должен отметить, что не все удалось Алексею Лаврову. На своеобразно оформленные диалоги неоднократно указывали коллеги по писательскому цеху, в том числе и автор этих строк. Читая, приходилось примерять на себя личину школьного учителя, которому, при взгляде на класс, необходимо держать в голове уйму информации о каждом ученике. Для читателя недостаток сиюминутной информации о персонаже может оказаться критическим.
Подводя итоги, скажу, что получилось произведение, проникнутое атмосферой юношеского максимализма, наполненное глубокими размышлениями о смысле жизни, но с оттенком легкого цинизма. Некоторые сцены жесткого отношения ко второстепенным персонажам, на мой взгляд, излишне натуралистичны, но в этом вопросе я не претендую на звание эксперта.
Кораблик плывет, приключения продолжаются. Попутного ветра автору и его героям.
