Форум | Общение на разные темы

Предлагаю для разнообразия, в эту тему выкладывать мини-рассказы. Ведь хочется иногда отдохнуть от "глобальных затей".

Начинаю на пробу:


Симбиоз

- Приближаемся. Ты готов? - обратился Старший к Крольсу.
- Да, ком, - ответил тот.
- Справишься? Может, заменить?
- Всё будет хорошо.
Старший дал команду. Манипулятор извлёк чип с Крольсу из своей ячейки и плавно переместил его в остроконечную капсулу катапульты. Тем временем ком продолжил:
- Мы столько периодов искали подходящую планету. И вот она, под нами. Если бы у меня сейчас было тело, я бы расплакался от счастья. За себя, и за всех наших братьев, столько времени томящихся в бестелесной упаковке. И ты - наша единственная надежда. Ты всё должен сделать, как надо.
- Да.
Крольсу сам волновался не меньше Старшего, но и понимал всю ответственность задания. И он не боялся, нет. Скорее, даже как-то азартно ждал посадки. А сложного ничего и не было. Надо всего лишь нацелить катапульту на аборигена, первым нашедшего корабль-матку, и скомандовать «Пуск!» Главное - не промахнуться. В противном случае все братья погибнут. Ресурс корабля не безграничен...
- Сложно в этом бескрайнем космосе найти разумную жизнь. Но мы всё-таки обнаружили её! И наш разум аборигенам не помешает. Так же, как и нам - их тела.
Старший замолчал и продолжил управление кораблём. В центр обнаруженного селения садиться не стоило, есть риск обнаружиться раньше времени. Окраина будет в самый раз.
Потратив последнюю энергию на торможение, корабль-матка плавно произвёл посадку. Открылся шлюз и выдвинулась катапульта с капсулой Крольсу. Ждать пришлось недолго. Сканеры судна зафиксировали приближение одиночного аборигена. Наклонив голову, тот уставился на корабль.
«Спокойно, - скомандовал себе Крольсу. - Так, ниже глаз. Ниже головы. Пуск!» Энергия сжатых газов привела катарульту в действие. Абориген, почувствовавший опасность, дёрнулся в сторону. Но острая капсула, пробив его кожу, ворвалась в тело. Издав громкий, протяжный вопль, несчастный рухнул на траву.
Капсула разломилась на несколько фрагментов и тут же начала растворяться, анестезируя и дезинфицируя рану. Освободившийся чип двинулся и, оказавшись у ближайшего нервного окончания, вонзил в него лапки-сенсоры.
Теперь, когда абориген очнётся и его сознание полностью будет подчинено Крольсу, а он, используя свои конечности, извлечёт из корабля-матки все ячейки с братьями и поскорее удалится отсюда. После чего корабль через некоторое время самоуничтожится.
Затем Крольсу будет аккуратно чипировать зазевавшихся аборигенов, предоставляя своим братьям тела, ради которых они и бороздили этот бесконечный космос. Для Старшего будет подобрано достойное тело. Скорее всего, сам правитель этой планеты. Уж Крольсу с братьями обязательно постараются!
Придя в сознание, абориген, шатаясь, поднялся. «Здравствуй, дружок! - поприветствовал его Крольсу. - Поздравляю с перезагрузкой!» Но ему не ответили. Ни мысленно, ни в слух. «Понимаю, тебе это непривычно, но мы с тобой теперь одно целое». Тишина. Крольсу прошиб холодный пот. Вернее, его новое тело. Волнение передалось и его первому хозяину. Снова издав протяжный вопль, абориген изо всех сил бросился к поселению.
«Стой! Назад! К кораблю, к кораблю! - в панике начал командовать Крольсу. - Ну что это за примитив такой!» Но абориген на большой скорости нёсся прочь от судна.
Чуть позже корабль-матку обнаружила местная ребятня. После неудавшихся попыток что-либо от него отломить детишки закатили его в костёр, благо, что размером он был с небольшую кадушку.
Вскоре корабль начал подпрыгивать и издавать резкий свист из перегретых систем. Как только перепуганные дети разбежались, судно взорвалось, разбрасывая обломки и превращая в пар сотни миллионов душ-паразитов, так и не дождавшихся своих новых тел.
А по селу бегал пёс, сильно нервничая от звучавшего в голове чужого голоса. Он то садился, то вскакивал, то начинал вилять хвостом и крутил головой в разные стороны, пытаясь увидеть говорившего.
- Да, Шарик. Похоже, ты взбесился. Придётся тебя пристрелить, - констатировал Виктор Николаич, хозяин бедной животины. - Хотя... слюна вроде не капает. Да и шерсть нормальная. Попробую-ка я тебя от глистов обработать!

Ника Ракитина

А в чем фича-то?

Фича чего? Имен? Самого текста? О чем мы сейчас? Кто здесь???

Асачёв Тарас

Фича чего? Имен? Самого текста? О чем мы сейчас? Кто здесь???

Ника из Тёмной Эльфии

она такая я привык и вы тоже привыкните (и тебя вылечат, и меня вылечат )

Когда это было, разве кто теперь вспомнит? Только жил в горах человек. Ходил между небом и облаками, пас отары овец, слушал, как звенят ручьи, порождая реки, как воет ветер в теснинах ущелий, как шелестят капли росы, скатываясь с зеленых ладоней травы. И странное, непонятное чувство наполняло его потрясенную душу. В такие минуты забирался он на вершину самой высокой скалы и кричал, стуча кулаком по серой глыбе песчаника:

— О, Зевс, которого все называют великим, дай мне ЭТО! Дай, если ты велик!

Морщился владыка Олимпа, слушая эти крики. Очень уж мешали они размышлять о никчемности человечества. Наконец, призвал к себе Аполлона.

— Вот, — произнес Зевс, указуя перстом на скалу, — займись. Дай ему то что просит, но так, чтобы больше ничего не просил.

— Ты действительно готов заплатить настоящую цену за ЭТО? — спросил Аполлон человека, — заплатить, даже не зная ее?

— Да! — гордо ответил тот.

Когда свечерело, вернулся пастух домой. Но не нашел он у очага своей жены. Лишь висел на стене блестящий округлый короб с короткой и гладкой ручкой. Сердцем узнал он изящную голову, гордую шею, пышный бюст и широкие бедра любимой. Упал человек на колени и закричал:

— О Боги! Уж не смеетесь ли вы надо мой? Это ли есть настоящая цена за любовь, которую вы у меня украли?!

— Не мною придуман высочайший закон бытия, — тихо сказал Аполлон. — Все, чего люди стремятся достичь, приходит к ним только через боль и потери. Впрочем, готов ли ты отступиться?

— Нет! — воскликнул безумец, — Я и так уже заплатил слишком много!

Пошел человек искать утешения у своих престарелых родителей. Только пусто было в их доме. Над приземистой крышей висела луна, и ее прирачном свете, он нашел на пороге странный предмет, очень похожий на его пастушеский кнут. И увидел он в этом предмете согнутый годами позвоночник отца и седые волосы матери.

Ничего не сказал пастух, а молча, бросился в пропасть. Но поймали его налету сильные руки, и вкрадчивый голос спросил:

— Ты, кажется, опять недоволен?

— Да есть ли у вас, у Богов, справедливость? — сказал

потрясенный пастух. — Ты забрал мое детство, а что предложил взамен?

— Очень жаль, — лукаво вздохнул Аполлон, — а мне почему-то казалось, что ты способен идти до конца…

— Да! — закричал человек. — Да, я пойду до конца! И нет такой силы, которая меня остановит!

Он вернулся домой, чтобы обнять детей, но опять не успел. Захлебнулся их крик на трагической ноте, а округлом коробе, который висел на стене, застонали, затрепетали несколько окровавленных жил. И понял безумец, что лишился последнего — старости.

— Ну, вот, — сказал Аполлон, — ты получил почти все, что хотел.

— Почти все?! Но больше у меня ничего нет? — заплакал несчастный.

— Ошибаешься! У тебя осталась душа. Теперь от тебя зависит: примет ли она ЭТО, после того, что ты совершил.

С того самого дня не сходил пастух с иссеченной ветрами, вершины скалы. Кто знает, сколько бессонных ночей держал он в руках подарок Богов, прежде чем скрипка откликнулась — отозвалась голосами тех, кого он так бездумно променял на мечту?

Не потому ли скрипка всегда плачет, а если когда и смеется, то смеется сквозь слезы?

Александр Борисов

а округлом коробе

Предлог пропущен.

id:47480, ну, изначально я думал назвать Некроманта как-нибудь более грозно или брутально, а затем я решил немного поиграть на контрастах, типа Некромант-Льюис, а скелет которому имя вообще не надо, экзотическое "Бенито"! Хотя я сам себе оправдать не смогу, почему моего скелета-лучника зовут как Зомби персонажа из шерпотрепа серии Сталкера....

Лёжа в шезлонге на берегу тёплого моря, обращаешь внимание не только на синее небо и белые облака. Результаты наблюдений суммировал в небольшой рассказ.

БЕЛЫЕ НАЧИНАЮТ И ВЫИГРЫВАЮТ

Средиземноморское побережье Турции – райское местечко по меркам жителя северной страны. Особенно в том случае, когда нечасто выпадает такое счастье как отпуск. Море, солнце, пляжи, реликтовые сосновые рощи, разбавленные в районе отелей пальмами, создают ощущение перманентного восторга. После пейзажей сибирского города чувствуешь себя попавшим в иную реальность. Разве что, вороны немного портят впечатление. В раю, по определению, должны летать разноцветные птицы с ярким оперением, а не эти серо-черные каркуши, противными воплями нарушающие благостное турецкое утро.

Гнёзд на территории отеля вроде бы не видно, где вороны высиживают птенцов ¬– осталось для меня неясным. К середине июня молодые воронята уже встают на крыло, летают пока плохо, и родители всячески опекают свои чада, оберегают от опасности. Попробуйте пройти вблизи от сидящего на земле воронёнка – устроившаяся на ближайшей пальме ворона станет угрожающе каркать, а то и спикирует с верхушки дерева на чрезмерно любопытного человека. Вряд ли кому захочется испытывать прочность клюва на собственной шкуре. И вороны, похоже, понимают, что люди не столь опасны для потомства, не в пример чайкам.

Те появляются со стороны моря. Белый стремительный силуэт возникает, словно из ниоткуда, будто рыхлая облачная масса внезапно сгустилась, материализовавшись в птицу. Лениво взмахивая крыльями, чайка пересекает полосу прибоя и вот уже летит над кронами сосен. Редко когда вороны дают возможность углубиться на свою территорию. «Система ПВО» у каркуш действует расторопно. Появившегося в поле зрения врага тут же атакует пара-тройка дежурных «истребителей». Чайка моментально меняет курс и, не допуская опасного сближения, уходит прочь от берега. Вороны некоторое время преследуют её и над морем.

Учитывая, какого рода сообщения регулярно появляются в человеческих СМИ, воображение уже рисует картину, как в «птичьем интернете» чайки возмущаются на тему непрофессионально выполненного воронами перехвата, и что небо одно на всех, и запрет на полеты над берегом – дискриминация, которая требует немедленного и единодушного осуждения всем прогрессивным птичьим сообществом. Но серо-чёрные предпочитают каркать с высокого кипариса на подобные заявления и продолжают своевременно реагировать на вторжение со стороны моря. Такой вот вороний «но пасаран». Захватив господство в воздухе над берегом, они не намерены оказывать незваным гостям радушный приём.

Ситуация в корне меняется, когда с моря начинает дуть сильный ветер – раздолье для белых птиц. Не совершая ни единого взмаха крыльями, они выписывают в воздухе круги и восьмёрки, порой застывают в одной точке, а затем стремительно набирают скорость, доказывая, что по сравнению с воронами, именно чайки – короли воздуха. Каркушам сложно летать при шквалистом ветре. Крылья у них в два раза короче и во столько же раз шире, что не позволяет использовать воздушные потоки, как это умеют чайки. И серо-чёрных попросту сносит ветром, несмотря на отчаянные попытки выдержать направление. Вороны не сдаются, пытаются приспособиться и даже испытывают удовольствие от борьбы со стихией. Используя силу ветра, начинают исполнять пируэты, ранее недоступные их чёрным крыльям.

А со стороны моря к берегу идёт эскадрилья чаек. Своё присутствие они обозначают криками, чего раньше не отмечалось. В спокойную погоду одиночные чайки всегда проходили над побережьем молча. А сейчас с их стороны это вызов. «Перчатка», брошенная серо-чёрному противнику. Вороны не дрейфят, пытаются отогнать нарушителей, но ветер не в пользу каркуш. Беспомощно барахтаясь, они не в силах противостоять маневренным агрессорам. Чайки это понимают и переходят в наступление, гоняя серо-чёрных, у которых нет ни единого шанса против длиннокрылых белых птиц. Вороны жмутся к вершинам деревьев, а затем и вовсе уходят прочь на бреющем полёте, прячась между ветвями средиземноморских сосен. Знают, что погони не будет. Чайки не сунутся в переплетение ветвей, опасаясь повредить оперение.

Разогнав соперников, белокрылые птицы кружат над побережьем, оглашая окрестности победным кличем. Не знаю, под каким кайфом находился Максим Горький, услышавший в крике буревестника призыв к революции. Я такое не курю. Вообще не курю, но сейчас не об этом. В возгласах чаек мне слышится издевательство над униженными воронами. Складывается впечатление, что короли воздуха сознательно подражают вороньему карканью, намекая при этом: «Ну и где вы, храбрецы хреновы? В тихую погоду вы мните себя хозяевами побережья. Отведайте ветра – нашей стихии, рискните сразиться на наших условиях. Где же вы, серо-чёрные крикливые твари? Веселье только начинается, а вы попрятались!».

К вечеру возвращаются пристыжённые вороны. Летят с разных сторон, стараясь держаться над самыми верхушками деревьев. Летят молча. Я могу только догадываться о том, какие мысли крутятся в их головах: «Ничего, завтра ветер стихнет, и тогда посмотрим, насколько вы смелы, острокрылые белые наглецы. Прилетайте, наше ПВО не дремлет».


Турция, Аланья, посёлок Авсалар, отель «Alara Park Residence»

id:24444, аж до слёз! Сижу на Сълнчевом Бряге, вроде Болгария, вроде июль. Но ветер, блин, тучи, наперегонки несущиеся по небу. Да ещё отстающие то и дела с горя рыдают прямо над гостиницей. И температура... У нас дома 30, а здесь и половины от этого нет. Чего припёрлись?

Получается, чайки что-то у ворон отжали? Помойки? Гнёзда с птенцами? Жуткое дело.

Замки Грани

Забытое

Забытые мысли, разбитые мечты, оставленные надежды, брошенные вещи, не спетые песни, не написанные истории…

То, что было, но исчезло или то, что могло бы быть…

Куда все уходит? Желает ли оно уходить?

А если не желает, то где оно… и чего ждет?

Ночь.

Под звездным небом темный лес. Тянутся к бездонной тьме ветви. Они раскачиваются. Кажется, что они пытаются оцарапать небо своими острыми ветвями-когтями, а завывания гуляющего меж деревьев ветра похожи на их пустые голоса.

Тишина. Волчий вой и шелест листьев. Уханье совы где-то в темных кронах.

Стою на поляне посреди этого странного места. Впереди холм. Невысокий и плоский. На нем руины.

Старые камни, что многое помнят, но всегда молчат. Ими усыпан весь холм. Серая, тонущая во мраке ночи мостовая почти исчезла под покрывалом из трав. Полуразвалившиеся стены обвиты плющом и виноградом. Над холмом медленно поднимается огромная полная Луна. Она заливает все вокруг кровавым светом.

Сердце останавливается на мгновение. Замолкает волк в лесу. Утихает ветер.

Лес замирает. И исчезает в этом кровавом свете. Реальность уступает свое место. Но только в эту ночь, только в этот час. В час, когда над ним восходит полная Луна.

В этот час здесь есть место лишь туману и руинам.

Сердце вновь начинает биться.

Ударил колокол в полурассыпавшейся часовне. Этот низкий звук расходится кругами и пронизывает все вокруг. Он заставляет дрожать и в ужасе прикрывать глаза.

Звук умолк. Открываю глаза. Над морем красного тумана возвышается лишь холм. Холм с черной травой и руинами.

Нет, это уже не руины.

На холме высится Замок. Темный силуэт на фоне кровавой Луны. У замка пять башен, высокие стены с острыми зубцами, большие распахнутые ворота с поднятой решеткой.

Замок зовет. Он притягивает к себе взгляд. Шаг. Еще один. Еще… Бегом. К Замку. Вблизи он еще больше. Гораздо больше.

Иду вдоль стен. Касаюсь их кончиками пальцев. Стены отзываются. Они испускают мягкое тепло и слабо пульсируют под пальцами.

Вот и ворота. Большая каменная арка с поднятой решеткой. За аркой клубится тьма.

Странно. Страха больше нет. Все кажется таким знакомым. Как будто встретил старого друга. Друга, которого знаешь всю жизнь, от которого не ждешь ничего плохого.

Шаг во тьму. Мрак. Пустота и вокруг, и внутри. Она полностью поглощает и призывает. Призывает забыть все и вся.

Нет. Еще рано. Еще остались дела на этом свете. Еще рано уходить, еще рано забывать…

Еще шаг и тьма остается за спиной.

Осматриваюсь. Просторный полутемный зал. Пол выстлан черными мраморными плитами. На плитах рисунок в виде тонкой красной паутины. Потолок такой же. Ни одного окна. Тусклый свет дают лишь развешанные по стенам свечи. Зал круглой формы и на другой его стороне стоит стол и удобное кожаное кресло. Из зала ведет в разные стороны пять арок. За всеми арками клубится черный туман.

Мрачное место.

Вспышка света. В кресле возникает девушка. Длинное белое платье с широким черным поясом. Тонкие хрустальные туфельки. Большие белые крылья с почерневшими на кончиках перьями. Белоснежная кожа с бегающими по ней тенями и длинные серебристые волосы с держащим их черным ободком. Ободок украшен черной розой. Прекрасное лицо с грустными серебристыми глазами и тонкими бескровно-бледными губами.

Крылатая Хозяйка Забытого Замка. Милосердие.

- Что ты ищешь в Забытом Замке, Человек?

Приятный голос. Чуть печальный, добрый и бескрайне мягкий. Он чарует, этот голос.

- Я ищу то, что утратил мир людей.

Смотрит прямо в глаза. Смотрит прямо в душу. Отводит взгляд.

- Людской мир утратил многое. Мысли, чувства, мечты… души… Что именно ты ищешь?

- Просто проведи меня по Замку. Я узнаю это, когда увижу.

Ложь. Я уже знаю.

Легкая заинтересованность во взгляде. Чуть печальная улыбка. В ответ лишь развожу руками. Она встает. Идет к крайней справа арке. Шагает во тьму.

- Ну, пошли тогда, раз уж сам захотел.

Спешу следом. Прохожу сквозь арку. Мгновенье холодной пустоты. Вновь она зовет. И вновь отпускает. Шаг в реальность. Тьма. Тьма вокруг. Огромная комната погружена в непроглядную тьму.

Вспышка света. Крылатая Хозяйка появляется из ниоткуда. Она не светится. У нее нет фонаря или факела, но тьма вокруг расступается. Все правильно, вокруг нее нет места тьме. Но и без нее есть лишь тьма.

- Смотри.

Тьма расступилась.

Стол. Невысокий стол из темного дерева. Стол покрыт паутиной трещин. Стулья. Разной высоты и формы. Сломанные стулья. Карты. Потертые игральные карты. Пустые карты. На них нет рисунков. Куклы. Сломанные куклы.

Переломанные куклы на сломанных стульях за растрескавшимся столом играют в пустые карты в полной темноте и тишине. Забытые куклы потерявшихся людей.

Тьма расступается еще больше.

Полки. Вокруг бесконечные ряды полок. Они уходят вдаль насколько хватает глаз и теряются во тьме.

Поднимаю взгляд. Потолка не видно. Лишь полки, полки, полки…

На каждой из полок куклы. Сколько их видно сейчас? Не сосчитать. Сколько их еще скрывается во тьме? Не знает даже Крылатая Хозяйка. Все они смотрят на нас. Все тянут к нам руки. Все открывают рты в беззвучном плаче и зове. И у всех текут незримые слезы. Слезы душ потерянных вещей.

- Их бросили. О них забыли. О них не плакали и не вспоминали.

В глазах у Хозяйки слезы. На лице – грусть. Голос Хозяйки полон печали и тянущей боли. Голос той, кто знает боль брошенной куклы. Тихий голос Милосердия.

- Дальше. Здесь нет того, что я ищу.

- Хорошо.

Взмах крыльев Хозяйки и из пустоты приходит новая наполненная тьмой арка. Последний взгляд на этот мир потерянных кукол и новый шаг во тьму.

На этот раз пустота не пытается удержать. Лишь проводит наполненным печали взглядом миллиардов незримых глаз.

Залитый лунным светом старый город. Забытый Город.

Его глаза – темные провалы окон. Они уже целую вечность смотрят на звездное небо невидящим взором. Его голос – гуляющий среди домов ветер. Он тихо напевает старую колыбельную.

- Люди покинули его давным-давно. – Крылатая Хозяйка снова возникает ниоткуда. – С тех пор ему остается лишь забвение. Печально, правда? Люди создали его, а потом просто забыли о его существовании. А вот он их не забыл. Он ждет своих хозяев здесь, в Забытом Замке. Ждет, когда люди снова придут, чтобы оживить его.

- Дальше.

Хозяйка повернулась. Смотрит прямо в глаза. Пытается прочесть душу. Пытается проникнуть в мысли.

Пропускаю ее. Пусть смотрит. Так даже легче.

- Понятно. Следуй за мной.

Отворачивается. Взмах руки и вновь появляется арка. Крылатая Хозяйка быстро исчезает в ней. Спешу следом.

Океан. Бескрайний, необъятный и молчаливый. На его застывшей глади нет ни волны, ни ряби. Небо. Затянутое черными тяжелыми тучами застывшее небо.

Среди этого застывшего мира меж небом и океаном парит небольшая скала с плоской вершиной. Стою на ней и смотрю в неподвижную даль. Крылатая Хозяйка стоит рядом.

- Что это?

- Океан из чувств, что не были испытаны, океан из желаний, что не были исполнены, океан из мыслей, что не были высказаны…

Хозяйка присела на краю обрыва и обхватила руками колени.

Бело-черная крылатая фигура посреди навсегда застывшего мира людских мечтаний.

Сажусь рядом.

- Ну, так что, ты вернешься к нам?

- Нет.

- Почему? Без тебя люди…

Взмах крыла.

- Ты не понял. Я не вернусь не потому что не хочу, а потому что не могу.

- Почему?

Отчаяние накатывает волнами.

- Слишком поздно. Посмотри.

Указывает вдаль рукою. Приглядываюсь. Горизонт начинает покрываться белесой дымкой, которая постепенно растворяет в себе и неподвижное небо, и мертвый океан.

- Что это?

- Это место исчезает. Скоро оно просто перестанет существовать.

Глубоко вздыхаю. Отчаяние уходит. Приходит понимание. Понимание того, что изменить уже ничего нельзя. Слишком поздно.

- То же самое и в других частях Замка?

- Да. Раз люди исчезли, то и Забытое ими больше не нужно. Создатель освобождает место для нового народа.

Протягиваю руку и касаюсь ее крыла. Она дернулась, но крыло не вырвала. Задумчиво перебираю пальцами перья.

- Почему ты ушла от людей? Почему ты, Милосердие, покинула нас?

- Я не покидала людей… Вот скажи, как ты смог попасть в Забытый Замок?

Отпускаю ее крыло. Ложусь на спину. Смотрю на медленно тающее в белом тумане застывшее черное небо.

- «В Забытый Замок может попасть лишь то, о чем люди забыли…» Когда мир стал угасать, мы долго не могли понять, в чем причина, но потом один ученый предложил эту совершенно сумасшедшую теорию: «Люди забыли о чем-то важном, без чего мир просто не может существовать». Откуда у него взялась такая мысль и почему ему все поверили, я не знаю. Так же я не знаю, откуда ему стало известно о Забытом Замке и способе попасть сюда. Я вызвался добровольцем в этом эксперименте и меня отправили за тобой…

- О тебе забыли.

- Да. Этот чокнутый старикашка каким-то образом заставил всех забыть обо мне и в тот же самый момент я очутился на холме возле замка.

- Теперь тебе понятно?

Киваю.

Да. Она не уходила. Ее попросту забыли. Это не ее вина. Люди. Да, мы сами виноваты.

- Я была частью того, что поддерживало сотворенный Создателем мир…

- …а когда люди пали настолько, что большая часть просто забыла, что такое милосердие, ты исчезла.

- Да. И оказалась здесь. В этой форме.

Шорох крыльев. Легкое движение воздуха.

- Вернемся в Главный Зал. Это место скоро окончательно исчезнет.

- А смысл?

Приподнимаюсь. Смотрю на нее. Смотрю в наполненные грустью серебристые глаза.

- Мой народ исчез. Не будет ли мне лучше остаться здесь и тоже исчезнуть?

- Оставишь меня одну?

Тихий голос. Три слова. Три слова, наполненные запредельным отчаянием и печалью.

- Не понимаю. Раз мой мир исчез, то Создатель должен сотворить новый, в котором о тебе не забыли? Ты же сможешь вернуться?

- Твой мир, мир, где люди забыли о милосердии, исчез, это так. Создатель уже сейчас начал творить новый, это тоже верно. Но вот только у нового мира будет новое милосердие. Я там не нужна.

Слезы. Она плакала. Она не лила слезы, но она плакала. Ее незримый плач вгрызался в самое сердце.

Мы посмели забыть о ней? Забыть о таком чуде? Простое небытие слишком мягкое наказание для таких людей.

- У нового мира будет свое милосердие, а я теперь просто Хозяйка Забытого Замка, обреченная вечно приглядывать за ним. Таково мое наказание. А теперь представь себе, что такое вечность в одиночестве! Вечность среди Забытого!

Встаю. Беру ее за руку. Молча веду к арке.

- Так ты останешься со мной?

Полный надежды голос.

Оборачиваюсь на ходу. Пытаюсь весело улыбнуться.

- Конечно! Что это за замок с Хозяйкой, но без Хозяина?

Все правильно. Мой народ обрек собственное Милосердие на такую судьбу. Мы бросили ее. Забыли о ней.

Что ж, не думаю, что способен искупить подобный грех, но я постараюсь…

Постараюсь, чтобы Забытое Милосердие никогда больше не чувствовало себя таковым…

Мисюрин Евгений

Сижу на Сълнчевом Бряге, вроде Болгария,

Ох помню это название, любил папа при союзе бренди