Восхождение героя, или сага о поисках и находках, обретении и утратах, вечной борьбе и скоротечности славы, рассказанная очевидцем славных событий, дабы не сгинули они в полном забвении
Глухо стуча копытами и понурив голову, по пропыленной старой дороге брёл чёрный конь. На его спине восседал усталый воин, лицо которого украшали бороздки длинных шрамов — свидетельства многочисленных поединков. Он возвращался с войны в родные края.
Слева от дороги раскинулись бескрайние зелёные луга, на полотне которых будто звёзды на ночном небе пестрели многочисленные цветочки. Справа же высился древний дремучий лес. Широкие кроны тысячелетних дубов нависали над дорогой, даря путнику спасительную тень. Ибо высокое знойное солнце щедро осеняло землю светом, и нещадно припекало спины и головы каждому, кто осмеливался выйти под палящие лучи. Впрочем, от летней духоты тени не спасали: по шее за воротник неприятно стекали капельки пота. Про взмокшее под кожаным дублетом тело уж и говорить не приходилось.
— Как же хреново, — пробормотал воин.
— И не говори, — поддакнул конь.
Воин ничуть не удивился странности верного боевого скакуна. С ними постоянно происходили странности…
— А тебе-то чего жаловаться? — спросил воин.
— Как чего? Всю дорогу тебя, засранца, тащу на спине.
— А ты предпочёл бы, чтобы мы поменялись местами?
— Было бы не плохо, — конь чисто по лошадиному заржал.
— Мечтай, мечтай.
— Надоело мне таскать тебя. Тяжёлый ты, засранец. Кстати, ты, я погляжу, не удивлён, что я разговариваю, словно разумное существо. А я удивлён. Не знаешь, почему так?
— Это всё проделки автора… — туманно заявил воин.
— Кого? Это что за хмырь?
— Есть один типчик, — воин ткнул пальцем в небо. — Сидит там у себя за монитором, тычет пальцами в клавиши, да чтоб у него руки отсохли, и ржёт над нами.
— Мухахахахаха!!! — раздался над ними громогласный глумливый смех.
— Слышал? Это он. Помнишь банду весельчаков?
— Забудешь её. Бандиты, нападающие на неосторожных одиноких путников, водящих вокруг бедняг хороводы и распевающих похабные песенки, пока те не подохнут — то ещё воспоминание.
— Вот. Тоже он постарался. А как мы удирали от стаи бешеных бобров… У всех герои, как герои… убивают драконов, спасают принцесс… А мы, — воин безнадёжно махнул рукой в сторону.
— От огромной стаи бешеных бобров… — вспомнил конь.
— Не всё так и плохо, Всехнафигубивайко, — прозвучал с неба голос.
— Нет, ты слышал, какое он мне имя дал?
— Весёлое имя, — согласился конь.
— Зато у вас жизнь не скучная, полна приключений и интересных воспоминаний, — парировал с неба голос.
Воин зло сплюнул на дорогу. А конь резко остановился.
— Чего встал?
— Бандиты, — ответил конь. — Надеюсь, не весельчаки.
— Нет. Больше на металлистов смахивают.
На дороге стояло пятеро бородачей с двуручными топорами, одетых в чёрные кожаные доспехи. Один из них выступил вперёд — видимо, вожак банды.
— Оставь коня, оружие, золото и проваливай! — прогорланил гроулом бородач.
— И правда, металлисты, — пробурчал под нос воин.
— И чё будем делать? — спросил конь.
— Ну, не зря ж я Всехнафигубивайко, — ответил воин и достал из-за спины базуку. Пристроил оружие на плечо, прицелился и нажал на гашетку. Вшууух! Реактивная струя вышибла воина из седла.
— Наконец-то он слез! — облегчённо выдохнул конь.
Взрывом разворотило то место, где мгновением ранее стояли бородачи. Воин, кряхтя и отплёвываясь от дорожной пыли, поднялся с земли. Бандитов уже не было. Совсем. Ну разве что кровавые ошмётки говорили, что они когда-то существовали.
— Не плохое оружие! — восхитился конь. — Раньше ты предпочитал мечи.
Воин, не проронив ни слова, вскочил в седло. Уже бесполезную базуку он оставил на дороге.
— Лады, приятель. Поехали дальше. Авось наткнёмся на дракона и спасём какую-нибудь принцессу.
— Главное, чтобы ты потом об этом не жалел! — прогремел с неба голос. — Мухахахаха!
Свет внезапно погас, а со стороны окна раздались какие-то странные звуки. «Мля-я-я-я!» – за стеклом промелькнул спланировавший с крыши местный электрик. «На аварию не похоже, - сообразил Аристарх Сигизмундович, безуспешно щелкая выключателем. - Вероятно, учения». Точно так же подумал и весь город.
«Ох, мать... Надо ж было вчера так нажраться... Башка трещит...» - поморщился электрик Муниципальной Управляющей Компании №2 Василий Приблудный. Морщась поднялся на ноги и выпустил в пространство трехэтажную матерную тираду. Города не было. Василий стоял на опушке леса. За чащобой, про которую местный зеленхоз не вспоминал последние лет двадцать, расстилался пустырь, на котором... «Не, не нажрался. Это меня, наверное, конденсатором шибануло», - сообразил электрик, разглядывая пасущееся на лугу стадо розовых бегемотов…
Судьбой пропавшего электрика Аристарх Сигизмундович не заинтересовался. Не заинтересовались этим и все остальные жители города. В первую очередь потому, что уже на следующий день в их почтовых ящиках появились извещения энергосбыта с требованием срочно оплатить электроэнергию (включая пени) за последующие 50 лет. Эти извещения получили все, включая и самих работников энергосбыта, и городскую администрацию, и местных бомжей. Последние обнаружили выписанные на их имя (и откуда только узнали?) бумажки возле любимых помоек...
И сразу помылись - с горя.
И пошли брать штурмом горадминистрацию... но штурм по дороге сбил копыто и захромал на правую переднюю ногу. Пришлось брать руками. Чистыми. Такого обилия чистых рук там не видели с 1921 года, и по этой причине у горадминистраторов случился разрыв шаблона. Именно поэтому, а вовсе не из-за того, что по нему били ногами.
Вырвавшись, рваный шаблон выскочил в окно и помчался к кустам, спугнув целующуюся парочку...
Мало какое из извещений могло похвастаться суммой менее, чем семизначной. Причем оплачивать квитанции требовалось обязательно золотыми червонцами - бумажные деньги не принимались ни под каким видом (в извещениях это было указано особой строкой)...
Золотыми буквами в буквальном смысле этого слова
Так буквами и написано - золотой червонец. А для неграмотных картинки имелись.
Кому не нравится, может валить буквально - на все три основные буквы сразу.
Это было напечатано на обороте. Точнее, нарисовано. И подписано.
Хрущ, Урначев и Йодский.
Кто они такие, не знал никто, но выглядели эти персонажи очень сурьезно. Даже на чернильных штампах.
Поневоле закрадывалась мысль : «Что-то будет...»
Пошли даже слухи, что сегодня в сельпо талоны на хлеб будут отоваривать самогоном. Самые доверчивые образовали большую очередь.
Но все планы обломала продавщица Машка, уединившаяся в подсобке. «Шаблон штопает», - поползло в очереди. Толпа недовольно взроптала...
Курс поллитры по отношению ко всем остальным мировым валютам моментально взлетел до небес. Увы, это соотношение продержалось недолго. До тех самых пор, пока бдительные патриоты-гаишники не остановили на въезде в город фуру, перевозящую контрабандное импортное бухло. Бухло, как выяснилось, было лишено акцизных марок. Разгружать фуру гаишникам помогали многочисленные добровольные помощники, появившиеся на посту словно из ниоткуда.
И так же в это самое никуда исчезнувшие после разгрузки вместе с большей частью бухла.
Этим вечером весь город гулял. Праздновали не то свадьбу, не то поминки... В любом случае, всем жителям стало понятно, что старая жизнь уже кончилась, а новая пока что не началась. Поэтому и гуляли. Лихо, с размахом, с легким дружеским мордобоем и совсем даже не легким в печень…
Будильник зазвенел ровно в пять утра. Иван Матвеевич откинул одеяло и переполз через жену.
- Ванька, дурачок, - зевнула супруга. - Спал бы и спал. Так нет - вскочил спозаранку.
- Не по пустякам иду, - возразил ей Иван Матвеевич.
- Ой! Поймают как-нибудь тебя с твоей тряхомудией! Будешь платить до подоху.
- Типун тебе на язык! - рявкнул муж. - Спи, давай!
Одевшись и прихватив в сенцах приготовленную с вечера брезентовую сумку, Иван Матвеевич вышел на крыльцо. Погладил пса-дворнягу Шарика и, погрозив пальцем сидящему на крыше сарая соседскому коту Маркизу, мужчина направился по огородной тропинке к реке.
Сшибая резиновыми сапогами утреннюю росу с травинок, Иван Матвеевич окинул взглядом растущие слева тополя. Помнится, дед рассказывал, что будучи маленьким, видел возле них русалок. Дескать, лежат они у деревьев, одна краше другой, а вместо ног - рыбьи хвосты!
Любил дед байки рассказывать... А вот сейчас не до баек. Жизнь пошла несладкая. Зря, что ли, Иван Матвеевич встал в пять утра?
Подойдя к деревянному мостику через речку, мужчина бросил сумку на траву и нагнулся расстегнуть замок-«молнию». Неожиданно раздался всплеск. Да не слабый, а как будто кто ладошкой по воде хлопнул. Затем послышался тихий смех. Иван Матвеевич оглянулся:
- Чур меня!
- Вы что кричите?
Возле первой сваи, в воде, сидела девушка. Её нижняя половина тела находилась под водой, а верхняя... Мужчина прочувствовал, как в груди образовался огненный шар. Плавясь, он заливает жаром всё туловище, особенно отдавая большую часть энергии в тазовые органы...
- Ты это... Моржуешь, что ли? - запинаясь спросил у купальщицы Иван Матвеевич.
- Может и так, - улыбнулась девица. - Иди ко мне!
Мужчина робко шагнул на доски моста и двинулся к незнакомке. Чем ближе он подходил, тем тяжелее ему становилось дышать. И было от чего! Купальник телесного цвета совсем не скрывал соблазнительных форм девушки.
«Четвёртый? Или третий? Нет, точно четвёртый!» Иван Матвеевич приблизился к девушке и замер. Светлые длинные волосы россыпью лежали на её белых плечах. Ярко-голубые глаза, словно утреннее небо, прошибали насквозь. Казалось, они трогают душу за струны, которые звенят лишь от лёгкого дуновения ветра. Ну, и от взгляда незнакомки.
- Студентка, что-ль? - выдавил Иван Матвеевич.
- Похожа? - девушка рассмеялась серебристым смехом.
Мужчина уселся на доски мосточка. Купальщица подняла голову к верху:
- Может, ко мне?
- Сейчас... Я это... Приду. - Мужчина вспомнил про свои сверхразмерные синие семейные трусы и ему стало немного стыдно.
- Я ждала тебя...
- Э-э... Давно?
- Всю жизнь!
Иван Матвеевич пригладил свою лысеющую шевелюру и нервно прокашлялся:
- Дык... Это... У меня баба есть!
- А я, хуже её?
Мужчина ещё раз бросил взгляд на симпатичную незнакомку. Дикое желание пробудилось в нём, и Иван Матвеевич прыгнул в воду прямо к девушке. Протянув руки, он схватил её за плечи и притянул к себе. Очаровательная блондинка подалась крепким мужским рукам, и её лицо оказалось прямо перед глазами Ивана Матвеевича. Алые соблазнительные губы девушки призывно открылись, и сердце мужчины забилось как пулемёт Калашникова...
Внезапно отпустив незнакомку, Иван Матвеевич забрался на доски.
- Ты куда? - обескуражено воскликнула девушка.
- Да там, на берегу - сумка! Убрать бы.
- Что в ней?
- Электроудочка.
- Дебил! Недоумок!
Незнакомка нырнула, а по тому месту, где она только что была - хлопнул огромный чешуйчатый хвост!
- Твою дивизию!
Двухсотметровку до дома Иван Матвеевич преодолел за рекордное время. Жаль, секундомера не было...
Попробую и я свои копеечки вставить.
Например - чем не фантастика?
Свадьба
Шум, гам, веселая музыка. Во главе стола жених с невестой. Гости пьют и закусывают. Мать невесты выносит горячее. А думают все каждый о своем…
Дальняя родственница невесты: «Что ты мне все глазки строишь? Тут в соседней комнате такой шикарный диванчик!»
Дальний родственник жениха: «Еще пару рюмок под горячее, и пора начинать обхаживать вон ту цыпу,… а то рядом с ней холодец зазря пропадает».
Мать невесты: «И жрут, и жрут… Понаприглашали на свою голову! Да нам бы этого всего на два года хватило!» - Кушайте, гости дорогие! Не стесняйтесь! «Чтоб вы лопнули!»
Отец невесты: «А чего это я водку из рюмки пью?! Моя-то в делах, заботах… надо пользоваться моментом».
Мать жениха: «Слава Богу, спихнули тунеядца! Пусть теперь его жена воспитывает,…а внуки за все отомстят!»
Отец жениха: «Вон как тесть лихо водку из вазы для цветов глушит! Наш человек! После танцев пересяду поближе. Со своей вазой».
Свидетель: «Сиди тут и трясись, чтобы у невесты туфлю не украли! У нее размерчик-то за сороковой перевалил – я ж столько не выпью! Или выпью?»
Свидетельница: «Невеста, невеста,… а я все равно красивее… и доступнее…»
Тамада: «Главное для меня сейчас – не вспомнить, чему в консерватории учили. Тогда не побьют…»
Жених: «А, может, еще не поздно?! Скажу, что покурить, а там по водосточной трубе…»
Невеста: «Фигушки, курить только со мной! А, впрочем, куда ты теперь денешься, любимый!»
Предлагаю для разнообразия, в эту тему выкладывать мини-рассказы. Ведь хочется иногда отдохнуть от "глобальных затей".
Начинаю на пробу:
Симбиоз
- Приближаемся. Ты готов? - обратился Старший к Крольсу.
- Да, ком, - ответил тот.
- Справишься? Может, заменить?
- Всё будет хорошо.
Старший дал команду. Манипулятор извлёк чип с Крольсу из своей ячейки и плавно переместил его в остроконечную капсулу катапульты. Тем временем ком продолжил:
- Мы столько периодов искали подходящую планету. И вот она, под нами. Если бы у меня сейчас было тело, я бы расплакался от счастья. За себя, и за всех наших братьев, столько времени томящихся в бестелесной упаковке. И ты - наша единственная надежда. Ты всё должен сделать, как надо.
- Да.
Крольсу сам волновался не меньше Старшего, но и понимал всю ответственность задания. И он не боялся, нет. Скорее, даже как-то азартно ждал посадки. А сложного ничего и не было. Надо всего лишь нацелить катапульту на аборигена, первым нашедшего корабль-матку, и скомандовать «Пуск!» Главное - не промахнуться. В противном случае все братья погибнут. Ресурс корабля не безграничен...
- Сложно в этом бескрайнем космосе найти разумную жизнь. Но мы всё-таки обнаружили её! И наш разум аборигенам не помешает. Так же, как и нам - их тела.
Старший замолчал и продолжил управление кораблём. В центр обнаруженного селения садиться не стоило, есть риск обнаружиться раньше времени. Окраина будет в самый раз.
Потратив последнюю энергию на торможение, корабль-матка плавно произвёл посадку. Открылся шлюз и выдвинулась катапульта с капсулой Крольсу. Ждать пришлось недолго. Сканеры судна зафиксировали приближение одиночного аборигена. Наклонив голову, тот уставился на корабль.
«Спокойно, - скомандовал себе Крольсу. - Так, ниже глаз. Ниже головы. Пуск!» Энергия сжатых газов привела катарульту в действие. Абориген, почувствовавший опасность, дёрнулся в сторону. Но острая капсула, пробив его кожу, ворвалась в тело. Издав громкий, протяжный вопль, несчастный рухнул на траву.
Капсула разломилась на несколько фрагментов и тут же начала растворяться, анестезируя и дезинфицируя рану. Освободившийся чип двинулся и, оказавшись у ближайшего нервного окончания, вонзил в него лапки-сенсоры.
Теперь, когда абориген очнётся и его сознание полностью будет подчинено Крольсу, а он, используя свои конечности, извлечёт из корабля-матки все ячейки с братьями и поскорее удалится отсюда. После чего корабль через некоторое время самоуничтожится.
Затем Крольсу будет аккуратно чипировать зазевавшихся аборигенов, предоставляя своим братьям тела, ради которых они и бороздили этот бесконечный космос. Для Старшего будет подобрано достойное тело. Скорее всего, сам правитель этой планеты. Уж Крольсу с братьями обязательно постараются!
Придя в сознание, абориген, шатаясь, поднялся. «Здравствуй, дружок! - поприветствовал его Крольсу. - Поздравляю с перезагрузкой!» Но ему не ответили. Ни мысленно, ни в слух. «Понимаю, тебе это непривычно, но мы с тобой теперь одно целое». Тишина. Крольсу прошиб холодный пот. Вернее, его новое тело. Волнение передалось и его первому хозяину. Снова издав протяжный вопль, абориген изо всех сил бросился к поселению.
«Стой! Назад! К кораблю, к кораблю! - в панике начал командовать Крольсу. - Ну что это за примитив такой!» Но абориген на большой скорости нёсся прочь от судна.
Чуть позже корабль-матку обнаружила местная ребятня. После неудавшихся попыток что-либо от него отломить детишки закатили его в костёр, благо, что размером он был с небольшую кадушку.
Вскоре корабль начал подпрыгивать и издавать резкий свист из перегретых систем. Как только перепуганные дети разбежались, судно взорвалось, разбрасывая обломки и превращая в пар сотни миллионов душ-паразитов, так и не дождавшихся своих новых тел.
А по селу бегал пёс, сильно нервничая от звучавшего в голове чужого голоса. Он то садился, то вскакивал, то начинал вилять хвостом и крутил головой в разные стороны, пытаясь увидеть говорившего.
- Да, Шарик. Похоже, ты взбесился. Придётся тебя пристрелить, - констатировал Виктор Николаич, хозяин бедной животины. - Хотя... слюна вроде не капает. Да и шерсть нормальная. Попробую-ка я тебя от глистов обработать!
Восхождение героя, или сага о поисках и находках, обретении и утратах, вечной борьбе и скоротечности славы, рассказанная очевидцем славных событий, дабы не сгинули они в полном забвении
Глухо стуча копытами и понурив голову, по пропыленной старой дороге брёл чёрный конь. На его спине восседал усталый воин, лицо которого украшали бороздки длинных шрамов — свидетельства многочисленных поединков. Он возвращался с войны в родные края.
Слева от дороги раскинулись бескрайние зелёные луга, на полотне которых будто звёзды на ночном небе пестрели многочисленные цветочки. Справа же высился древний дремучий лес. Широкие кроны тысячелетних дубов нависали над дорогой, даря путнику спасительную тень. Ибо высокое знойное солнце щедро осеняло землю светом, и нещадно припекало спины и головы каждому, кто осмеливался выйти под палящие лучи. Впрочем, от летней духоты тени не спасали: по шее за воротник неприятно стекали капельки пота. Про взмокшее под кожаным дублетом тело уж и говорить не приходилось.
— Как же хреново, — пробормотал воин.
— И не говори, — поддакнул конь.
Воин ничуть не удивился странности верного боевого скакуна. С ними постоянно происходили странности…
— А тебе-то чего жаловаться? — спросил воин.
— Как чего? Всю дорогу тебя, засранца, тащу на спине.
— А ты предпочёл бы, чтобы мы поменялись местами?
— Было бы не плохо, — конь чисто по лошадиному заржал.
— Мечтай, мечтай.
— Надоело мне таскать тебя. Тяжёлый ты, засранец. Кстати, ты, я погляжу, не удивлён, что я разговариваю, словно разумное существо. А я удивлён. Не знаешь, почему так?
— Это всё проделки автора… — туманно заявил воин.
— Кого? Это что за хмырь?
— Есть один типчик, — воин ткнул пальцем в небо. — Сидит там у себя за монитором, тычет пальцами в клавиши, да чтоб у него руки отсохли, и ржёт над нами.
— Мухахахахаха!!! — раздался над ними громогласный глумливый смех.
— Слышал? Это он. Помнишь банду весельчаков?
— Забудешь её. Бандиты, нападающие на неосторожных одиноких путников, водящих вокруг бедняг хороводы и распевающих похабные песенки, пока те не подохнут — то ещё воспоминание.
— Вот. Тоже он постарался. А как мы удирали от стаи бешеных бобров… У всех герои, как герои… убивают драконов, спасают принцесс… А мы, — воин безнадёжно махнул рукой в сторону.
— От огромной стаи бешеных бобров… — вспомнил конь.
— Не всё так и плохо, Всехнафигубивайко, — прозвучал с неба голос.
— Нет, ты слышал, какое он мне имя дал?
— Весёлое имя, — согласился конь.
— Зато у вас жизнь не скучная, полна приключений и интересных воспоминаний, — парировал с неба голос.
Воин зло сплюнул на дорогу. А конь резко остановился.
— Чего встал?
— Бандиты, — ответил конь. — Надеюсь, не весельчаки.
— Нет. Больше на металлистов смахивают.
На дороге стояло пятеро бородачей с двуручными топорами, одетых в чёрные кожаные доспехи. Один из них выступил вперёд — видимо, вожак банды.
— Оставь коня, оружие, золото и проваливай! — прогорланил гроулом бородач.
— И правда, металлисты, — пробурчал под нос воин.
— И чё будем делать? — спросил конь.
— Ну, не зря ж я Всехнафигубивайко, — ответил воин и достал из-за спины базуку. Пристроил оружие на плечо, прицелился и нажал на гашетку. Вшууух! Реактивная струя вышибла воина из седла.
— Наконец-то он слез! — облегчённо выдохнул конь.
Взрывом разворотило то место, где мгновением ранее стояли бородачи. Воин, кряхтя и отплёвываясь от дорожной пыли, поднялся с земли. Бандитов уже не было. Совсем. Ну разве что кровавые ошмётки говорили, что они когда-то существовали.
— Не плохое оружие! — восхитился конь. — Раньше ты предпочитал мечи.
Воин, не проронив ни слова, вскочил в седло. Уже бесполезную базуку он оставил на дороге.
— Лады, приятель. Поехали дальше. Авось наткнёмся на дракона и спасём какую-нибудь принцессу.
— Главное, чтобы ты потом об этом не жалел! — прогремел с неба голос. — Мухахахаха!
Свет внезапно погас, а со стороны окна раздались какие-то странные звуки. «Мля-я-я-я!» – за стеклом промелькнул спланировавший с крыши местный электрик. «На аварию не похоже, - сообразил Аристарх Сигизмундович, безуспешно щелкая выключателем. - Вероятно, учения». Точно так же подумал и весь город.
«Ох, мать... Надо ж было вчера так нажраться... Башка трещит...» - поморщился электрик Муниципальной Управляющей Компании №2 Василий Приблудный. Морщась поднялся на ноги и выпустил в пространство трехэтажную матерную тираду. Города не было. Василий стоял на опушке леса. За чащобой, про которую местный зеленхоз не вспоминал последние лет двадцать, расстилался пустырь, на котором... «Не, не нажрался. Это меня, наверное, конденсатором шибануло», - сообразил электрик, разглядывая пасущееся на лугу стадо розовых бегемотов…
Судьбой пропавшего электрика Аристарх Сигизмундович не заинтересовался. Не заинтересовались этим и все остальные жители города. В первую очередь потому, что уже на следующий день в их почтовых ящиках появились извещения энергосбыта с требованием срочно оплатить электроэнергию (включая пени) за последующие 50 лет. Эти извещения получили все, включая и самих работников энергосбыта, и городскую администрацию, и местных бомжей. Последние обнаружили выписанные на их имя (и откуда только узнали?) бумажки возле любимых помоек...
И сразу помылись - с горя.
И пошли брать штурмом горадминистрацию... но штурм по дороге сбил копыто и захромал на правую переднюю ногу. Пришлось брать руками. Чистыми. Такого обилия чистых рук там не видели с 1921 года, и по этой причине у горадминистраторов случился разрыв шаблона. Именно поэтому, а вовсе не из-за того, что по нему били ногами.
Вырвавшись, рваный шаблон выскочил в окно и помчался к кустам, спугнув целующуюся парочку...
Мало какое из извещений могло похвастаться суммой менее, чем семизначной. Причем оплачивать квитанции требовалось обязательно золотыми червонцами - бумажные деньги не принимались ни под каким видом (в извещениях это было указано особой строкой)...
Золотыми буквами в буквальном смысле этого слова
Так буквами и написано - золотой червонец. А для неграмотных картинки имелись.
Кому не нравится, может валить буквально - на все три основные буквы сразу.
Это было напечатано на обороте. Точнее, нарисовано. И подписано.
Хрущ, Урначев и Йодский.
Кто они такие, не знал никто, но выглядели эти персонажи очень сурьезно. Даже на чернильных штампах.
Поневоле закрадывалась мысль : «Что-то будет...»
Пошли даже слухи, что сегодня в сельпо талоны на хлеб будут отоваривать самогоном. Самые доверчивые образовали большую очередь.
Но все планы обломала продавщица Машка, уединившаяся в подсобке. «Шаблон штопает», - поползло в очереди. Толпа недовольно взроптала...
Курс поллитры по отношению ко всем остальным мировым валютам моментально взлетел до небес. Увы, это соотношение продержалось недолго. До тех самых пор, пока бдительные патриоты-гаишники не остановили на въезде в город фуру, перевозящую контрабандное импортное бухло. Бухло, как выяснилось, было лишено акцизных марок. Разгружать фуру гаишникам помогали многочисленные добровольные помощники, появившиеся на посту словно из ниоткуда.
И так же в это самое никуда исчезнувшие после разгрузки вместе с большей частью бухла.
Этим вечером весь город гулял. Праздновали не то свадьбу, не то поминки... В любом случае, всем жителям стало понятно, что старая жизнь уже кончилась, а новая пока что не началась. Поэтому и гуляли. Лихо, с размахом, с легким дружеским мордобоем и совсем даже не легким в печень…
Будильник зазвенел ровно в пять утра. Иван Матвеевич откинул одеяло и переполз через жену.
- Ванька, дурачок, - зевнула супруга. - Спал бы и спал. Так нет - вскочил спозаранку.
- Не по пустякам иду, - возразил ей Иван Матвеевич.
- Ой! Поймают как-нибудь тебя с твоей тряхомудией! Будешь платить до подоху.
- Типун тебе на язык! - рявкнул муж. - Спи, давай!
Одевшись и прихватив в сенцах приготовленную с вечера брезентовую сумку, Иван Матвеевич вышел на крыльцо. Погладил пса-дворнягу Шарика и, погрозив пальцем сидящему на крыше сарая соседскому коту Маркизу, мужчина направился по огородной тропинке к реке.
Сшибая резиновыми сапогами утреннюю росу с травинок, Иван Матвеевич окинул взглядом растущие слева тополя. Помнится, дед рассказывал, что будучи маленьким, видел возле них русалок. Дескать, лежат они у деревьев, одна краше другой, а вместо ног - рыбьи хвосты!
Любил дед байки рассказывать... А вот сейчас не до баек. Жизнь пошла несладкая. Зря, что ли, Иван Матвеевич встал в пять утра?
Подойдя к деревянному мостику через речку, мужчина бросил сумку на траву и нагнулся расстегнуть замок-«молнию». Неожиданно раздался всплеск. Да не слабый, а как будто кто ладошкой по воде хлопнул. Затем послышался тихий смех. Иван Матвеевич оглянулся:
- Чур меня!
- Вы что кричите?
Возле первой сваи, в воде, сидела девушка. Её нижняя половина тела находилась под водой, а верхняя... Мужчина прочувствовал, как в груди образовался огненный шар. Плавясь, он заливает жаром всё туловище, особенно отдавая большую часть энергии в тазовые органы...
- Ты это... Моржуешь, что ли? - запинаясь спросил у купальщицы Иван Матвеевич.
- Может и так, - улыбнулась девица. - Иди ко мне!
Мужчина робко шагнул на доски моста и двинулся к незнакомке. Чем ближе он подходил, тем тяжелее ему становилось дышать. И было от чего! Купальник телесного цвета совсем не скрывал соблазнительных форм девушки.
«Четвёртый? Или третий? Нет, точно четвёртый!» Иван Матвеевич приблизился к девушке и замер. Светлые длинные волосы россыпью лежали на её белых плечах. Ярко-голубые глаза, словно утреннее небо, прошибали насквозь. Казалось, они трогают душу за струны, которые звенят лишь от лёгкого дуновения ветра. Ну, и от взгляда незнакомки.
- Студентка, что-ль? - выдавил Иван Матвеевич.
- Похожа? - девушка рассмеялась серебристым смехом.
Мужчина уселся на доски мосточка. Купальщица подняла голову к верху:
- Может, ко мне?
- Сейчас... Я это... Приду. - Мужчина вспомнил про свои сверхразмерные синие семейные трусы и ему стало немного стыдно.
- Я ждала тебя...
- Э-э... Давно?
- Всю жизнь!
Иван Матвеевич пригладил свою лысеющую шевелюру и нервно прокашлялся:
- Дык... Это... У меня баба есть!
- А я, хуже её?
Мужчина ещё раз бросил взгляд на симпатичную незнакомку. Дикое желание пробудилось в нём, и Иван Матвеевич прыгнул в воду прямо к девушке. Протянув руки, он схватил её за плечи и притянул к себе. Очаровательная блондинка подалась крепким мужским рукам, и её лицо оказалось прямо перед глазами Ивана Матвеевича. Алые соблазнительные губы девушки призывно открылись, и сердце мужчины забилось как пулемёт Калашникова...
Внезапно отпустив незнакомку, Иван Матвеевич забрался на доски.
- Ты куда? - обескуражено воскликнула девушка.
- Да там, на берегу - сумка! Убрать бы.
- Что в ней?
- Электроудочка.
- Дебил! Недоумок!
Незнакомка нырнула, а по тому месту, где она только что была - хлопнул огромный чешуйчатый хвост!
- Твою дивизию!
Двухсотметровку до дома Иван Матвеевич преодолел за рекордное время. Жаль, секундомера не было...
Попробую и я свои копеечки вставить.
Например - чем не фантастика? Свадьба
Шум, гам, веселая музыка. Во главе стола жених с невестой. Гости пьют и закусывают. Мать невесты выносит горячее. А думают все каждый о своем…
Дальняя родственница невесты:
«Что ты мне все глазки строишь? Тут в соседней комнате такой шикарный диванчик!» Дальний родственник жениха:
«Еще пару рюмок под горячее, и пора начинать обхаживать вон ту цыпу,… а то рядом с ней холодец зазря пропадает». Мать невесты:
«И жрут, и жрут… Понаприглашали на свою голову! Да нам бы этого всего на два года хватило!» - Кушайте, гости дорогие! Не стесняйтесь! «Чтоб вы лопнули!» Отец невесты:
«А чего это я водку из рюмки пью?! Моя-то в делах, заботах… надо пользоваться моментом». Мать жениха:
«Слава Богу, спихнули тунеядца! Пусть теперь его жена воспитывает,…а внуки за все отомстят!» Отец жениха:
«Вон как тесть лихо водку из вазы для цветов глушит! Наш человек! После танцев пересяду поближе. Со своей вазой». Свидетель:
«Сиди тут и трясись, чтобы у невесты туфлю не украли! У нее размерчик-то за сороковой перевалил – я ж столько не выпью! Или выпью?» Свидетельница:
«Невеста, невеста,… а я все равно красивее… и доступнее…» Тамада:
«Главное для меня сейчас – не вспомнить, чему в консерватории учили. Тогда не побьют…» Жених:
«А, может, еще не поздно?! Скажу, что покурить, а там по водосточной трубе…» Невеста:
«Фигушки, курить только со мной! А, впрочем, куда ты теперь денешься, любимый!»
