id:21485, опера 12.17.
Пожалуйста Яд Власти. Фрагмент 29. Главы 29-30 :
Фрагмент 26. Глава 29. «Негаданная встреча». Глава 30. «Послание».
Уфф! Наконец-то соревнования в честь Вема-защитника благополучно закончились. Жуан, Придворный летописей, в очередной раз вытер вспотевший лоб мокрым платком. Пока сидел на трибуне за спиной витуса Нарта вконец запарился. Даже на листе бумаги, который Жуан держал перед собой, остались круглые пятнышки от капелек пота. Ладно черновик, не страшно. Всё равно переписывать в более спокойной и прохладной обстановке. Жуан, показав часовому у бокового выхода из дворца красный пропуск, вышел на улицу. О господи! Такое впечатление, будто после приятной прохлады каменного дворца на тебя вылили бочку зноя.
С другой стороны, самая жаркая часть дня осталась позади, Жуан направился через площадь в сторону городского рынка. Да и на ходу не так печёт. Для верности Жуан расстегнул три верхние пуговицы на лёгкой рубашке из льна.
Это только официально его должность звучит Придворный летописей. На деле Жуан, по мере сил и возможностей, ведёт летопись всей Вилуры. И пускай он находится очень близко к вершине власти, в прямом и переносном смысле может заглянуть на кухню большой политики, но Утёс – это ещё не вся Вилура. Вот почему, едва закончились соревнования и витус Нарт удалился в свои покои, Жуан поспешил на улицу. В запасе три – четыре часа. Вечерняя служба в честь Вема-защитника начнётся ещё не скоро.
На четыре дня праздника Единения Удуба превращается в огромный гудящий улей. Народу на улицах столько, что только успевай увёртываться от бесчисленных спин и снующих под ногами детей. Все куда-то спешат, торопятся, толкаются. Проезжая часть под завязку забита телегами, каретами, всадниками. И все друг на друга орут, ругаются, бранятся. Постоялые дворы и трактиры до самых потолков забиты постояльцами. Во истину, яблоку негде упасть. А цены. Цены на хлеб, мясо, молоко и прочие продукты взлетели до небес. Ну где это видано, чтобы каравай хлеба стоил три медных вирта? Если бы Жуану по должности не полагалось столоваться во дворце, то непременно разорился бы только на одной картошке.
Жуан не зря отправился на городской рынок. Конечно, там сейчас творится бог знает что, одни только отчаянные торги между удивлёнными покупателями и потерявшими совесть торговцами чего стоят, но рынок – лучшее место для сбора новостей, слухов и сплетен. Именно на торговой площади Удубы можно пощупать пульс настоящей жизни.
- Утус Жуан.
От неожиданности Жуан так и замер на месте. Страх сковал руки, ноги и даже шею. Вот уж не думал, то придётся вновь увидеть его. Осторожно, словно застигнутый на месте преступления вор, Жуан с превеликим трудом развернулся.
- Ну-ну, уважаемый. Зачем же так дрожать? Я не кусаюсь.
- Д-добрый день, в-витус Умелец, - Жуан едва вытолкнул из себя слова.
С тех пор, как Великий Сахем выбрался из окна в его рабочем кабинете на Четвёртой ступени во вьюжную ночь, прошло четыре с половиной месяца. Вроде немного, но витус Умелец разительно переменился. Длинные волосы, прикрытые сверху соломенной шляпой, небрежно подстрижены, а на щеках трёхдневная щетина. Руки, и особенно ладони, огрубели и начисто потеряли былую белизну и мягкость. Витус Умелец, как самый настоящий простолюдин, одет в просторную льняную рубаху с длинными рукавами. Серые шорты из грубой холстины подпоясаны простой верёвочкой. Через плечо болтается обычная сумка.
Некогда грозный Великий Сахем, бессмертный и бессменный правитель большой страны, превратился в заурядного простолюдина, бедного паломника, которых тысячи съехались на праздник Единения со всей Вилуры. Спутать, даже не узнать, витуса Умельца можно, но только не забыть.
- Дорогой Амзон, - витус Умелец, предупреждая, поднял указательный палец, - только давайте без всяких «витусов», тем более, у нас уже есть Великий Сахем.
- Как скажите, ви, то есть Саян, - смущённо произнёс Жуан.
- Ну вот, так намного лучше, - витус Умелец широко улыбнулся. – Только давайте не будем торчать посреди улицы.
Витус Умелец подхватил Жуана под левый локоть и едва ли не силой повёл подальше от оживлённой улицы. На ближайшем перекрёстке витус Умелец свернул в сторону от городского рынка, чьи крытые ряды уже показались на том конце улицы.
- Не ожидал, не ожидал от вас такой робости, - признался витус Умелец, когда они прошли половину квартала и остановились возле невзрачного домика. – Теперь, надеюсь, вы пришли в себя?
- Да…, Саян, - Жуан едва не добавил привычного «витус».
- Отлично, - витус Умелец довольно кивнул. – У меня для вас будет последнее задание. Я не знал заранее, будет ли у меня возможность с вами поговорить, поэтому приготовил для вас два пакета.
Витус Умелец вытащил из сумки два пухлых пакета из грубой дешёвой бумаги.
- Вот этот, - витус Умелец показал пальцем на большую надпись «Придворному летописцу утусу Жуану», - специально для вас. Как вернётесь во дворец, вскройте его и прочите. Там все инструкции. А вот этот, - витус Умелец показал на другой с надписью «Великому Сахему», - передадите витусу Нарту через неделю другую после окончания праздника Единения.
Жуан спрятал запечатанные пакеты в свою сумку.
- Но учтите! – витус Умелец положил руку на плечо. – То, что находится в пакете, витусу Нарту очень, очень, очень не понравится. Пока он будет читать, вы убегите с глаз долой, а то попадёте под горячую руку. Серьёзно говорю.
А я, дорогой Амзон, ухожу. Больше мы с вами никогда не увидимся.
- Но… Саян, - Жуан с трудом справился с волнением, - куда же вы уходите?
- Видишь ли, Амзон, - неопределённо протянул витус Умелец. – Мне надоело жить среди людей. Столько столетий… Противно даже. В общем, я решил податься далеко, далеко на восток. Становый хребет такой длинный, большой. Засяду в какой-нибудь пещере святым отшельником, а там дальше видно будет.
Ну всё, - витус Умелец до хруста пожал беспомощную ладонь Жуана, - прощайте.
